Город был переполнен смертями. Могильные камни, словно противотанковые надолбы, наглухо перегораживали улицы. Подчиняясь игровой механике и сопротивляясь зарождающейся физике, надгробия цеплялись за разноцветные пиксели локации треугольниками дизайнерских полигонов. Плиты чувствовали себя одинаково уверенно на узкой оградке балкона, острой пике забора или хлипкой ветке тополя, на которой до этого так ловко балансировал вражеский лучник.
Психовали экс-игровые неписи, агрясь на всех и каждого по одним лишь им ведомым алгоритмам. Реальность сминала убогие поведенческие скрипты. Тут и там возникали нестандартные ситуации, одинаково легко срывая с резьбы неприметных подметальщиков пыльных подворотен и могущественных императоров многочисленных столиц.
Остатки стражи окончательно утратили адекватность и стремительно сокращались в поголовье, пытаясь разоружать и арестовывать моих бойцов, ссылаясь при этом на мутный королевский эдикт.
Кое-кому из парней даже пришлось вырываться из сырых застенков при помощи дара безвременно покинувшей нас Макарии. Причем не везде дела шли так гладко. Из Ясного города, где количество неписей на порядок превысило число ушедших в срыв игроков, приходили самые нездоровые и пугающие слухи…
— Командир, вот твой ценный дед! — чуть обиженно отчитался сержант. — Пришлось трех бойцов припарковать у клети с арбузами, по-другому этот душман не соглашался.
— Банг! — сухая дедовская ладошка отвесила воину знатный подзатыльник.
— Ахмок экансан, ахмок! Мани хам жахлим чикиб кетди! — возмущенно рявкнул торговец и, вознеся руки к небу, прошептал что-то извинительное перед богами.
Встроенный переводчик крякнул, поднатужился и неуверенно выдал:
— Балбес ты, балбес! Как же ты меня уже достал!
Ну да, не дипломат мой воин ни разу…
Хуман-воин, танк первой линии. Сам по себе не карлик, да еще и знатно набравший росту и мышечной массы по мере раскачки параметров силы и телосложения. Сейчас боец ухватил дедка за грудки, встряхивал, как пес тряпку, и с надеждой косился на меня, ожидая команды «Фас!».
— Фу! Блин… Оставь старика в покое!
Подойдя ближе, я уважительно поклонился аксакалу:
— Прости отец за горячность воинов, они только из битвы, не отошли еще! Думаю, ты их понимаешь…
«Небось, еще на Колчаковских фронтах рубился», — мысленно добавил я, оценивая сморщенного, как пересушенная курага, торговца.
Дед подслеповато сощурил и без того узкие глаза, пытаясь получше разглядеть нового собеседника. Беззвучно выругался и полез в карман, извлекая наружу древние очки с мутными стеклами и непарными разноцветными дужками. Водрузив антиквариат на нос, он внимательно огляделся, все больше хмурясь и раздражаясь. Пощупал у приведшего его воина селф-крафтовый нагрудник из панциря Реликтовой Черепахи. Изумленно покачал головой.