— Женя на репетицию не пришла. И в прошлый раз ее тоже не было. Что с ней, не знаешь?
— Нет.
— А должен бы знать, — произнесла она недовольно. — Должен бы. Может, какая беда?
— Никакой беды. Прогуливает и все дела. Готовит свои проекты или в библиотеке торчит.
— Вот бы тебе когда-нибудь там поторчать, — вздохнула Анна Анатольевна.
— Очень надо.
— Знаю. Тебе ничего не надо в отличие от всех нормальных людей. Была бы я на месте Жени, я бы давно поставила на тебе крест.
— Она и так его поставила.
По Женькиному тону Анна Анатольевна поняла, что это не просто треп. Видимо, что-то произошло за эти дни. Что-то такое, о чем он ей не рассказал. Она настороженно глянула на него.
— Ты… ты говорил с ней?
— Нет. Она сама.
— Что сама?
— Сама. Подходила на позапрошлой репетиции.
— И что? — с надеждой спросила Анна Анатольевна.
— Да ничего. — Женька уставился себе под ноги.
— Как ничего? Такого быть не может. Не морочь мне голову, пожалуйста. Ты извинился перед ней?
— С чего это я должен извиняться?
— Опять двадцать пять! — Анна Анатольевна с досадой хлопнула в ладоши и остановилась. — Нет, тебя вправду нужно лечить. В больницу положить, как твою мать. Может есть какие лекарства, которые помогают в таких случаях?
— Нет никаких лекарств. Пошли, а то пропустите свой фильм. — Женька нетерпеливо потянул ее за рукав.
— Нет, ты подожди, — уперлась она. — Давай, выкладывай, как все было! Снова ей нахамил, да?
— Нет! Просто сказал, что подумаю.
— Подумаешь?! Да над чем тут думать, солнце мое?
— Есть над чем. Я еще окончательно ничего не решил. Может, я и не смогу, если она будет… с ним.
— Господи, какая тебе разница? Это ведь ее дело, ее учеба, она на это силы тратила в течение пяти лет. Пусть себе защищает диплом под руководством твоего отца — это же не означает, что она с ним будет спать!
— Вообще-то, она сказала, что не станет больше с ним заниматься, — неожиданно проговорил Женька. Помолчал секунду и прибавил: — Если я правильно понял.
Анна Анатольевна смотрела на него, раскрывши рот.
— Ты… издеваешься надо мной? Да?
— Нет. Я просто не верю ей. Не может быть, чтобы она так сразу отказалась.
— Болван ты! Еще как может быть! — Анна Анатольевна резко развернулась и засеменила вперед, в темень.
Женька постоял, потом двинулся следом за ней. Она шла, не глядя на него больше, всем своим видов выражая высшую степень осуждения. Они доковыляли до остановки, сели в автобус.
— Я не знаю, что с тобой делать, — устало проговорила Анна Анатольевна. — Любому терпению рано или поздно приходит конец. Помяни мое слово, когда ты, наконец, соберешься что-либо предпринять, будет поздно. Столько раз обижать человека нельзя — последствия получатся самыми печальными.