.
Человек, идущий на внезапное убийство, особенно страшен своей непредсказуемостью и той бешеной яростью, с которой он совершает нападение. Мы склонны полагать, что жестокий человек обычно импульсивен, не владеет своими эмоциями и может спровоцировать неприятности. Такой человек нам понятен, хотя и вызывает опасения. А теперь представьте, что вы, зайдя в бар, сели на свободное место, а к вам подходит некто и говорит: «Это место – мое». Прежде чем вы встанете или извинитесь, вы получаете удар в лицо. Как это объяснить? А такой эпизод действительно произошел в одном из баров Сан-Франциско, причем жертва была забита насмерть.
Этот инцидент показателен тем, что демонстрирует суть внешне немотивированной жестокости, свойственной нашему обществу. В сводках практически любого полицейского участка фигурирует пугающее множество примеров преступлений, не имевших никаких мотивов либо вызванных смехотворно тривиальными мотивами, вроде «он припарковал машину на уже облюбованном мной месте».
Внезапное убийство может быть совершено молодым человеком, который до этого приступа страшной жестокости считался непритязательным, тихим и законопослушным обывателем. Он страдает не от недостаточного контроля за своими чувствами, а от чрезмерного контроля. Постоянно подавляя все сильные эмоции, в том числе раздражение, этот человек не дает им никакого выхода. Все – любовь, ненависть, страх, боль, гнев – варится внутри него. Не показывая другим своих чувств, он лишает себя способности изменять нежелательные обстоятельства или влиять на людей. А те засыпают его своими требованиями, оскорбляют невниманием и полным пренебрежением к его потребностям и правам. Раздражение накапливается, пока в один прекрасный день не прорвется в неконтролируемой вспышке гнева по ничтожному поводу.
Помню, в больнице, куда я попал после автомобильной аварии, лежал один пуэрториканец. Он почти не говорил по-английски и не мог ни объяснить, что у него болит и чего он хочет, ни ответить на вопросы. Он просто лежал и тихо стонал. Однажды ночью я проснулся от криков медсестер и грохота разбивающегося стекла. Санчеса прорвало. Это произошло в три часа ночи, когда сестра пришла измерить ему температуру. Он вскочил на постель и принялся со страшными ругательствами швырять об стену все, что попадалось под руку, – термометры, флаконы… Не знаю, упекли ли его в психбольницу после того, как он был направлен туда на обследование. Но уверен, что Санчес таким образом взбунтовался именно против дегуманизированного лечения.
Исследователь Эл Мегарджи опросил группу преступников, осужденных за убийство. Вопросы касались проявлений агрессивности, имевших место в период до совершения преступления. Убийцам также была предложена серия психологических тестов с целью выявления индивидуальных различий. Мегарджи обнаружил случаи как недостаточного, так и чрезмерного контроля за своими чувствами по сравнению с обычными людьми. Импульсивные типы имели длинную историю, изобиловавшую драками и кратковременными сроками заключения. Для других, сверхсдержанных убийц преступление явилось фактически первым публичным изъявлением чувств. Какие бы провокационные ситуации ни случались ранее, они избегали даже словесного выражения своей агрессивности.