Именно на таком подчинении основаны все репрессивные формы общественного и государственного устройства. В немалой степени все активные участники процесса социализации (в частности, родители и учителя) неосознанно готовят подрастающее поколение к принятию существующего миропорядка и структур власти. Они, по сути, выступают двойными агентами, проповедуя идеалы свободы и развития, но на самом деле формируя страх перед «слишком раскованным» поведением, перед опасностью, подстерегающей тех, кто «высовывается».
Тысячи обследованных мною застенчивых людей утверждали, что носители власти в силу своего общественного положения повергают их в смущение. Иными словами, застенчивые выработали в себе привычку бояться властей предержащих. Не уважать и не высоко ценить, а именно бояться. Застенчивые никогда не решаются бросить вызов тому, кто внушает им страх. По крайней мере они не пойдут на это открыто, публично. Они ведут себя подобно юной Кэрол Бернет. (Актриса вспоминает: «В школе я была хорошей ученицей и очень тихой, я всегда слушалась учителей и уважала их».) Такие люди, если они сталкиваются с несправедливостью, уходят в молчаливую оппозицию, объединяясь в безмолвное большинство.
Из застенчивых детей, которых видно, но не слышно, они вырастают в застенчивых взрослых, которых и не видно, и не слышно и которые не доставляют беспокойства какой бы то ни было власти. Большинство родителей не огорчает, если их дитя застенчиво; думаю, для них это даже предпочтительнее, чем бойкий и независимый ребенок; они начинают тревожиться, только если сын или дочь чересчур застенчивы. Так начинается путь мистера Застенчивого к титулу «Достойный гражданин». Такой стиль натаскивания определенной части общества на подчинение другим находит воплощение в классовой и кастовой политике во многих странах.
Согласно блестящему наблюдению Эриха Фромма, тоталитарные режимы вроде гитлеровского воцаряются там, где народ готов поступиться свободой ради собственной безопасности. Когда свобода начинает вызывать опасения, то передача ее лидеру в обмен на безопасность кажется удачной сделкой. Власть диктатора определяется количеством людей, готовых пожертвовать свободой во имя иллюзии безопасности. Застенчивых свобода не устраивает из-за ее неупорядоченности, из-за того что она сопряжена с персональной ответственностью, необходимостью проявлять инициативу, а не подчиняться и ожидать. Роли лидера или оппозиционера застенчивый человек предпочтет роль ведомого.
Любая репрессивная общественная система обретает власть прежде всего за счет того, что отвращает народ от естественной власти сообщества равноправных граждан. Людей приучают не доверять друг другу, а также хранить верность идеологии, а не живым людям. Эту тактику («разделяй и властвуй») в полной мере использовали китайские коммунисты в отношении американских пленных в Северной Корее, когда пытались воздействовать на их психику. Даже в нашей бутафорской тюрьме в Стэнфорде сопротивление заключенных подавлялось внесением в их ряды раскола: одним были предоставлены некоторые привилегии, тогда как другие были лишены элементарных прав. Те, кто обладал привилегиями, готовы были отчаянно отстаивать любую власть, гарантирующую им преимущества.