Видно было сразу, что добычу здесь начали вести недавно, возможно, вообще были только первые отгрузки на повозки. На внутренней ветке стояло восемь вагонеток, из которых соль выгружалась в бурты. Возле наружной ветки стояло четыре телеги и еще шесть вагонеток. Мумии ссохшихся лошадей так и полулежали, поддерживаемые хомутами на дышлах. Мумии грузчиков, возчиков или соледобытчиков виднелись везде, поражая своим количеством: около пяти десятков. Ну и размерами они весьма удивляли: этакие классические гномы-крепыши. Ни у кого из них не было на голове поросли, ни бород, ни усов.
Может, я расист? Но вот не люблю почему-то гномов. Особенно таких, широкоплечих, словно сошедших с экранов глупых фильмов про всяких властелинов колец. Там эти коротышки бегали с топорами и даже делали вид, что этим неудобным для них оружием сражались. Образец нонсенса человеческой тупости с заплетёнными в косы бородами. Но сейчас, бросив первый взгляд на здешние тела, понял, что лысых гномов не люблю ещё больше, чем заросших, хотя умом понимал, что их так Ликвидация обезобразила и прошедшие полгода.
Так что лошади, привыкшие к усиленному и комплексному питанию из рук человека, прибегали сюда во время дождя за солью. И сейчас разбрелись по всему огромному пространству грота, выбирая наиболее удобные места для лизания лакомства.
В это время мы с напарником, осмотрев всё и сфотографировав взглядами, отпрянули обратно за выступ и принялись поспешно, почти беззвучным шёпотом согласовывать предстоящие действия. Точнее говоря, не согласовывали, а я отдавал распоряжения, а мой подчинённый согласно кивал на каждое моё слово. Шанс у нас имелся великолепный: запереть в тупике если не всех животных, то хотя бы несколько. И для этой цели повозки и телеги «автопарка» подходили лучше всего.
Мы решили, что тому, кто поздоровей, предстоит выкатить повозки в проход и перегородить ими выход в долину. Второй номер в этот момент должен сделать всё, чтобы лошади не бросились всем табуном на прорыв: махать копьём, верёвкой, кричать и визжать в лучших традициях осатаневших монголо-татар. О том, кто из нас «поздоровей», а кто «второй монголо-татарский номер», уточнять не пришлось.
– Ты начинаешь выглядывать, а я начинаю ползти. Каждый выигранный мною метр пути – это, возможно, лишнее зерно на мельницу нашей победы. Ты же бросаешься вперёд и вопишь, как только кони начнут паниковать и двинутся в нашу сторону. Это и для меня станет сигналом для максимального ускорения. Выглядывай!.. Я пополз!
Все свои вещи и неразлучный в последнее время щит я оставил на месте, поэтому передвигался вполне мастерски, вспоминая самые сложные воинские перипетии моей жизни. Как ведут себя лошади, я узнал уже после, со слов моего товарища.