Женщина понятливо кивала, с состраданием разглядывая лицо любимого брата:
– А вы что говорить будете?
– Постараюсь держать его глаза открытыми и всё время информировать о двигающихся частях тела. Это ему должно помочь вернуть управление над ними. И старайся не обращать внимания на экран. Первое время там будет одно и то же: падение первых трёх фигур.
– Но вдруг он нас не услышит?
– Хм… Ну, мы-то с тобой вдвоём уверены, что он нас слышит. Так что… начали.
Свет в помещении погас почти полностью, а с потолка опустился под определённым углом большой экран на жидких кристаллах. Появившееся на нём изображение медленно падающего вниз уголка, наверное, было знакомо каждому обитателю планеты Земля. Фигуру следовало просто сдвинуть в нижний левый угол экрана, чтобы укладывать в нужном положении последующие геометрические «болванки», более сложные по конфигурации и величине. Это был привычный «Тетрис», разве что падение происходило несколько медленнее, чем в обычной игре.
Деликатный шёпот попеременно раздавался у каждого уха недвижимого пациента:
– Джойстик у тебя вплотную к ладони. Большой палец на верхней кнопке…
– Расслабься… Сейчас ты пытаешься поднять голову…
– Сыграй со мной… Давай узнаем, кто из нас лучший…
– Левую ногу пытаешься согнуть в колене… Вернись назад… Вторая попытка…
– Помнишь, сколько раз ты у меня выигрывал? Забыл наверняка… Потому что я тебя всё время побеждала. Правда?..
– Ты уже пятый раз пытаешься закрыть глаза… Расслабься, вспомни детство…
Казалось, что после первых обнадёживающих результатов не заставят себя ждать и последующие. При этом вчерашнее сжатие джойстика нельзя было считать удачным, оно могло оказаться рефлекторным. Но зато следующие проведённые Синицыным эксперименты настраивали его на преодоление любых трудностей. Но предположить, как долго эти трудности продлятся, он не мог.
Только через два часа ладонь Максима приняла правильное положение на джойстике. Но уголок на экране впервые дёрнулся в нужную, левую сторону лишь к началу четвёртого часа. Ещё минут через сорок падающие «болванки» стали под ликующий шёпот врача сдвигаться туда, куда им и следовало или куда требовал голос Вероники.
Это уже был феноменальный прорыв!
Дальнейший эксперимент был прерван следящей аппаратурой, которая под перемигивание лампочек и надрывный писк выдала запись: «Пациент крайне измучен. Нуждается в обильном питании и смене одежды». Только тогда Синицын обратил внимание, что больной на удивление сильно вспотел.
Когда экспериментаторы прекратили сеанс и с трудом поднялись со своих кресел, то сами чувствовали себя выжатыми, потными и уставшими. Даже чтобы порадоваться, сил не осталось.