– Худеть надо, – безжалостно заметила Женька, не без оснований гордящаяся отсутствием лишних килограммов.
– Вообще-то на такой случай придуман коммуникатор, – сказал Олег и пояснил: – Это если нужно срочно что-то сообщить.
– Коммуникатор… – почесал в затылке Мишка. – Оно, конечно, так. Но я, во-первых, знал, что вы здесь, а во-вторых, не баба сретенская, чтобы о важных делах по комму болтать.
– А в лоб? – поинтересовалась Женька.
– К присутствующим особам женского пола не относится, – быстро отмазался Ряба. – И вообще, Жека, как тебе не стыдно? Когда это я тебя за бабу считал?
– Надеюсь, и не за мужика, – сказала Заран. – Иначе даже не знаю, что мне было бы обиднее.
– Свой парень устроит? – спросил Мишка.
– Меня – точно нет, – ответил Олег. – Причем по разным причинам.
Женька заметно покраснела.
– Да ну вас, – сказала она.
– Сама виновата, – развел руками Мишка. – Знаешь ведь, что в формулировках я не силен.
– А в чем ты силен? В сборе слухов?
– Вот заметь. Я тебе за сегодня слова плохого не сказал. А ты укусить норовишь. Что случилось? Критические дни?
– Фу! – сказала Женька. – Как не стыдно!
– Да ладно, с кем не бывает.
– Забодали, – сказал Олег. – Ты что сказать-то хотел, Ряба? Прибежал, запыхавшийся, как бегемот…
– Заинтриговал, – вставила Заран. – А толку никакого. Один интерес – мои критические дни.
– Два. Второй – мой квас, который он почти весь вылакал.
– Ну и ладно, – насупился Мишка. – Могу вообще ничего не говорить, и пожалуйста.
Ряба умолк и отвернулся, уставившись на полуоткрытые ворота танкового бокса, за которыми, как он в точности знал, скрывались в прохладном полусумраке две машины его друга – «Хантер» и «Диктатор». Обе, на его взгляд, грозные и великолепные. Лучше просто не бывает. Мечта.
– Погоняем сегодня обязательно, – словно прочитав его мысли, сказал Олег. – И постреляем. Особенно с ходу.
– У меня с ходу не очень, – сказал Мишка.
– Я знаю. Потому и с ходу. Мне надо, чтобы очень. Или хотя бы хорошо.
«Неужели Олежек все-таки решил собрать клан?»
Мишка не решился задать этот вопрос вслух. Он и раньше смотрел на Олега чуточку снизу вверх, признавая за ним кучу достоинств, коими не обладал сам, а теперь ему и вовсе иногда казалось удивительным, что шагнувший так широко его одноклассник, а ныне штаб-сержант Шалый обращается с ним как с равным и даже по-прежнему считает своим другом. Если бы кто-нибудь сказал Мише Рябову, что подобное его отношение к Олегу Шальневу в чем-то унизительно, Миша бы только пожал плечами. На его прямой взгляд, в любви не могло быть ничего унизительного, а он любил друга искренне. Все остальное – не столь уж важно. Не считая клана, разумеется. За вступление в клан, который, как он надеялся, Олежек в ближайшем будущем создаст, он готов был отдать многое. Но пока разговоров об этом не возникало. Во всяком случае, серьезных разговоров. Пару раз Олег намекнул, что это вполне возможно, – и все. И, кстати, по Мишкиным наблюдениям, та же Женька Заран, которая демонстрировала свой независимый характер и свободу суждений при всяком удобном случае, тоже не заикалась больше о клане. С тех пор как перед дуэлью Олега с Годлой задала этот вопрос прямо и не получила ответа. А ведь она тоже мечтала о танковых боях, уж это Мишка знал точно.