— Допускаю, что такое приветствие понравилось бы ему более всяких коленопреклонений и церемонных поклонов, но в то же время полагаю, мой милый сын лесов, что лучше вас не водить по таким тропинкам, где вы могли бы заблудиться так же, как заблудились бы здешние придворные, если бы их завести в ущелье Сэгвэней. Но что это такое? Как будто придворная карета.
Сквозь белое облако пыли, несшейся по дороге, можно было разглядеть раззолоченную карету и красный кафтан кучера. Всадники свернули лошадей в сторону, и экипаж, запряженный серыми в яблоках лошадьми, прогромыхал мимо. Молодые люди мельком увидали прекрасное, но гордое лицо женщины. Через мгновение раздался громкий окрик, кучер остановил лошадей и из окна мелькнула белая ручка.
— Это г-жа де Монтеспань, самая гордая женщина во Франции, — шепнул де Катина. — Она желает говорить с нами. Повторяйте то же, что буду делать я.
Он пришпорил коня, подъехал к карете и, сняв шляпу, отвесил низкий поклон. Его спутник проделал то же самое, хотя довольно неловко.
— А, капитан! — сказала дама. Выражение лица ее было не особенно приятным. — Мы опять встретились с вами.
— Судьба всегда благоприятствует мне, мадам.
— Только не сегодня утром.
— Совершенно верно. Мне пришлось выполнить крайне неприятную обязанность.
— И вы выполнили ее крайне оскорбительным образом.
— Но как же я мог поступить иначе, мадам? Дама насмешливо улыбнулась, и выражение горечи мелькнуло на ее прекрасном лице.
— Вы подумали, что я не имею больше никакого значения для короля. Вы подумали, что мое время прошло. Разумеется, вы рассчитывали войти в милость новой, нанеся первым оскорбление старой.
— Но, мадам…
— Избавьте от возражений. Я сужу по поступкам, а не по словам. Что же, вы думали, что мои чары исчезли, что красота моя поблекла?
— Нет, мадам, я был бы слеп, если бы мог подумать что-либо подобное.
— Слеп, как сова в полдень, — выразительно вставил Амос Грин.
Г-жа де Монтеспань, приподняв брови, взглянула на своего странного поклонника.
— Ваш друг, по крайней мере, говорит то, что действительно чувствует, — произнесла она. — Сегодня в четыре часа мы увидим, разделяют ли другие его мнение, и если они разделяют, то горе тем, кто ошибся и принял мимолетную тень за темное облако.
Она наградила молодого гвардейца злым взглядом, и карета тронулась дальше.
— Едемте! — резко крикнул де Катина своему спутнику, который, раскрыв рот, смотрел вслед карете. — Что, вы никогда, что ли, не видали женщины?
— Такой, как эта, — никогда.
— Можно поклясться, что другой с таким злым языком действительно не встретить.