— На, жуй. Жуй сколько хочешь, ежели не боишься отравиться.
— А нешто съ отравой?
— Конечно же, ядовитая краска. Нарочно и ядъ прибавляется, чтобы въѣлась она какъ слѣдуетъ, чтобъ ужъ, значитъ, въ самый корень.
— Тьфу, тьфу, тьфу! Да у тебя, пожалуй, всѣ краски съ ядомъ. А я-то жую, жую свой розовый образчикъ, плюется мужикъ и вынимаетъ миткалевую тряпочку изо рта.
— Розовый рубашечный цвѣтъ жуй сколько хочешь, розовый безъ вреда. Это заварной сандалъ и ничего больше, а я про кубовый и заварной зеленый. Эко платье-то выйдетъ глазастое, коли его сшить да надѣть! Быкъ забодаетъ! восклицаетъ торговецъ, прикладывая кусокъ ситцу къ своей ногѣ и любуясь имъ. — Бери, курносая, не опускай случая. Въ этомъ кускѣ только два платья и есть, обращается онъ къ круглолицей дѣвушкѣ.
— Ну, вотъ. Зачѣмъ же я старушечій синій цвѣтъ брать буду? Я дѣвка молодая, я себѣ розоваго съ разводами хочу, а это Мавра Алексѣевна…
— Розовый съ разводами тебѣ? Вотъ… На. Любуйся. Не ситецъ, а атласъ. Выйдешь въ такомъ платьѣ погулять, такъ семь парней въ тебя сразу влюбятся, пѣтухи запоютъ, собаки залаютъ. На-ка… Прикинь себѣ на грудь полотнищемъ. Прикинь, прикинь, не бойся.
Торговецъ подаетъ круглолицей дѣвушкѣ кусокъ глазастаго розоваго ситцу. Та улыбается и говоритъ:
— Манеръ не дуренъ, но мнѣ бы хотѣлось чтобъ дорожками и фитюлечками такими. Тутъ разводъ, а тутъ стрѣлка… Вотъ такъ чтобъ было.
— Да ты, милая умница, ужъ какой-то небывалый манеръ хочешь.
— Какъ небывалый? Бывалый. Вонъ я на кухаркѣ у станового видѣла. Тамъ дорожка во-первыхъ, а по дорожкѣ…
— А по дорожкѣ чтобы сѣрый волкъ ходилъ и дорожки мочилъ? Нѣтъ, такихъ манеровъ у насъ нѣтъ. Да и не понимаю я, чѣмъ тебѣ этотъ манеръ непригляденъ?
Круглолицая дѣвушка задумывается.
— Быстроты этой самой нѣтъ, произноситъ она наконецъ.
— Какой быстроты?
— Да вотъ ежели одинъ глазъ зажмурить, то мельканія никакого и нѣтъ.
— Тьфу ты пропасть! Да ты чего-то небывалаго хочешь, право слово, небывалаго. Какого тебѣ еще мельканія надо? Ужъ и такъ, кажется, слѣпому въ глаза бросается.
— А по чемъ за аршинъ?
— Тринадцать. Съ кого четырнадцать, а съ тебя тринадцать. Очень ужъ ты изъ лица кругла, такъ изъ-за этого…
— Ну, ну… И за десять отдашь.
— Товара не понимаешь, ангелка небесная. Сейчасъ околѣть, даже и за двѣнадцать не отдамъ. Нѣтъ, ужъ я вамъ цѣны говорю рѣшительныя.
— А пожевать можно?
— Розовый. Розовый жуй, сколько хочешь. Этотъ безъ яду. На образчикъ. Положи за щеку.
Торговецъ отрываетъ образчикъ и подаетъ его дѣвушкѣ. Та суетъ его въ ротъ.
— Такъ синій-то, говоришь, не слиняетъ? спрашиваетъ пожилая женщина.