Въ воспоминаніяхъ Вѣры о заграничной жизни Боловцевъ нарисовался очень блѣдною фигурой. Теперь она такъ хотѣла видѣть его, потому что онъ былъ для нея единственнымъ источникомъ узнать что-нибудь объ Аннѣ.
Антрактъ близился къ концу.
Публика начала мало-по-малу уходить въ главную залу. Вѣра все стояла у косяка.
Какой-то старецъ началъ подозрительно посматривать на нее и нѣсколько разъ прошелся передъ ней. Она ничего не замѣчала. Въ головѣ всплывали, мѣшались и исчезали картины, письма и слухи…
Наконецъ послышались первые аккорды «Руслана». Второе отдѣленіе началось. А Боловцевъ не проходилъ еще… Ея нервы отъ сильнаго напряженія въ продолженіе двадцати минутъ были страшно натянуты. Когда дверь въ залу затворилась и она увидѣла, что остались въ фойе только она, да два буфетчика, слезы подступили къ горлу. Она не могла больше ждать. Ей нужно было сейчасъ же все знать объ Аннѣ.
— M-r Боловцевъ! — вскрикнула она, увидавъ двухъ офицеровъ, проходившихъ черезъ фойе въ залу.
Одинъ изъ нихъ обернулся.
— Это вы, — онъ замялся, не помня фамиліи Вѣры.
— Удѣлите мнѣ нѣсколько минутъ, — торопливо перебила она, усаживая его въ кресло и садясь сама. — Вы успѣете еще… Я искала васъ… Мнѣ хотѣлось поговорить объ Аннѣ…
Онъ оглядѣлся. Они были почти одни. Буфетчики не могли слышать ихъ разговора. Изъ залы доносились пѣвучіе и могучіе звуки.
— Разскажите мнѣ пожалуйста все, все, что вы знаете про нее, — нетерпѣливо заговорила она.
— Да вѣдь она мнѣ только нѣсколько строкъ передъ смертью написала, — отвѣтилъ онъ, принимая какое-то строгое, совсѣмъ несвойственное ему выраженіе.
— Передъ смертью?! — едва слышно переспросила она.
— Да, за нѣсколько минутъ писала, — пояснялъ онъ, видно не понимая, что именно поразило ее въ его фразѣ.
— Пишетъ: «Черезъ пять минутъ меня не будетъ. Револьверъ лежитъ тутъ же рядомъ и спокойно ждетъ того мгновенія, когда онъ кончитъ мои страданія».
Вѣра молчала. У нея не было силы произнести хоть одно слово, хотѣлось такъ много спросить, но она не находила слова, не знала, съ чего начать.
— Бѣдная! Жаль, конечно, — такая молодая и уже была такъ ужасно испорчена. Она положительно не въ своемъ умѣ была. Я ужь давно замѣтилъ это…
— Постойте, — прервала она его, овладѣвъ собой, — разскажите мнѣ все подробно. Анна застрѣлилась?… Гдѣ, когда, отчего?…
— Да вы развѣ ничего не знаете? — изумился онъ. — Вы были ея самымъ лучшимъ другомъ, — меня она никогда не любила… Я бы долженъ былъ спрашивать у васъ.
— Я не знаю почему, но мнѣ ничего не извѣстно: съ вашими ни съ кѣмъ я не вижусь, вѣдь изъ-за нея же… Все это время я была въ деревнѣ, тамъ я получила и ея послѣднее письмо. Она его писала въ первыхъ числахъ ноября.