— Хотел бы я знать, Колмс, — я решительно бросился с места в карьер, — что вы думаете о загадке Пеграма?
— О чём, о чём? — переспросил он.
Как это было на него похоже! Весь Лондон обсуждал это дело, все газеты наперебой писали о нём — а Колмс и не подозревал. Он вообще сочетал в себе удивительную неосведомлённость о делах повседневных и общеизвестных с глубокими знаниями в самых неожиданных областях. Сия черта его характера сделала общение с ним истинным благом, поскольку он не знал ни о Гладстоне, ни о Солсбери, а, следовательно, никогда не спорил со мной по поводу политики[2].
— Инспектор Грегори поставлен в тупик, — добавил я.
— Охотно верю. Он же сущее дитя, этот инспектор — его может поставить в тупик любая мелочь, хоть квадратура круга, хоть вечный двигатель, — ответил Колмс.
Он никогда не позволял себе ни малейшего проявления профессиональной зависти — черта, редкая в людях и вызывавшая моё искреннее восхищение.
Друг мой тем временем набил трубку, упал в кресло, заложил за голову руки, вытянул ноги, пристроив их на скамеечку у камина и просто сказал:
— Рассказывайте!
— Старина Барри Кипсон был брокером в Сити. Жил он в Пеграме, и у него была привычка…
— Войдите! — внезапно крикнул Колмс.
Он не двинулся с места, но слегка напугал меня, тем более что я не слышал стука. Еще больше я удивился, когда мой друг засмеялся.
— Право, простите: так заслушался, что забыл первое правило сыщика, — извинился он почти сразу. — Сперва сказал и только потом подумал. Дело в том, что вот-вот придёт человек, который поведает мне о преступлении всё, что только можно, избавив вас от необходимости меня просвещать.
— Так у вас клиент? Простите, не смею мешать, — я поднялся, но Колмс меня остановил:
— Нет-нет, никаких клиентов. Честно сказать, я осознал, что ко мне кто-то придёт, лишь тогда, когда сказал об этом.
Я ошарашенно глянул на него. Хоть мне и ранее предоставлялась возможность на практике наблюдать невероятные способности моего друга, они всякий раз поражали меня до глубины души. Колмс затянулся, с удовольствием созерцая восхищённое изумление на моём лице.
— Мои слова не стоят вашего удивления, поверьте. Происходящее на улице отражается в зеркале над камином. И вот я вижу, как некий господин остановился, достал мою визитную карточку, повертел в пальцах, затем бросил взгляд в нашу сторону. Карточку я легко опознал — вы ведь знаете, я всегда заказываю ярко-алые. Если, как вы сказали, загадку обсуждает весь Лондон — естественно, и этот господин не будет исключением. Вероятно, ему требуется моя консультация по этому вопросу. Всё это совершенно очевидно, хотя, разумеется… войдите!