Сравнивая этот экземпляр с тем, по которому мы отправляли первый эшелон, я заметила значительное расширение показаний отправки военнопленных на родину. Возрастной рубеж снизился на пять лет. А главное, в список могли включаться больные молодого возраста, лечение которых требует длительного госпитального содержания. Перечислялись и другие более мелкие льготы.
Новая инструкция значительно расширяла наши возможности. Теперь мы получали право отправить практически всех туберкулезных больных, не отдельно, а буквально целым корпусом.
Госпиталь опять захлестнула волна возбуждения, почти равно выраженного по обе стороны колючей проволоки.
Согласно новой инструкцию и устного инструктажа, полученного от начальника ЦКР, я поняла, что в «моём» эшелоне будет очень много тяжелых больных. Но все они наверняка имеют шансы доехать до родины. Этой уверенности не было только в отношении одного больного – 18-летнего мальчика Вальтера.
Непонятно почему, 15-летним ребенком он был интернирован, и отправлен на работы в шахте. Из лагеря поступил в госпиталь год тому назад, в связи с легочным кровотечением. При обследовании обнаружен туберкулез, в каждом легком по каверне большого размера. Постоянное присутствие палочек в мокроте. За время пребывания в госпитале необильное кровотечение повторялось дважды.
Состояние удалось стабилизировать в течение последнего полугода. Заметное ухудшение наступило около полутора месяцев тому назад, однако без признаков кровохарканья. По объективным критериям он безусловно подходил под категорию больных, которых предпочтительнее оставить в госпитале, чем обрекать на дальнюю дорогу. Именно так рассуждал начальник ЦКР.
Но он упустил главное – дорога вела этого больного к дому, к его родному дому и родителям, которых этот ребёнок лишился три года тому назад. И теперь, когда эта дорога вдруг открылась ему – маленькому, больному и измученному, но уже успевшему однажды заглянуть по ту сторону бытия, – в этой дороге хотят отказать.
Не о нем беспокойство отказывающих. Нет! Он принесен в жертву нелепому, кем-то придуманному тезису «Ни одного трупа за границей».
Какая пустая и жестокая нелепость.
Доедет ли он, или нет, если будет взят в эшелон? Не знаю. Думаю, доедет. В борьбу за достижение цели вступит все его существо. А это сила недюжинная!
А если не взять? Да разве можно представить, что, оставшись в пустом корпусе после отъезда всех больных отделения, он переживет свое трагическое одиночество и заброшенность?
Поразмыслив подобным образом, я поняла, что в этой драме участвовать не могу. Сегодня мне дана власть: будь что будет, я возьму этого ребенка.