В этом месте Надежда мечтательно зажмурилась, представив, как она хватает телефон и с размаху опускает его на голову этого безмерно надоевшего ей человека. Зудит и зудит, вот чего он от нее хочет? Говорит же она, что понятия не имеет, кто убил эту Куркину, а он не верит. А если рассказать ему про китайских кукол, то он точно решит, что Надежда ему лапшу на уши вешает. Китайскую лапшу.
И тогда он покажет свое истинное лицо. Вот сейчас как заорет на нее… Или даже ударит по лицу. Применяли же они раньше такие методы. У Надежды мгновенно заболела челюсть, как будто по ней уже съездили железным кулаком. При виде того, как ее собеседник привстал на стуле, Надежда потрогала зубы языком, втянула голову в плечи и зажмурила глаза.
– Ну, Надежда Николаевна, сколько можно! – мужчина поморщился. – Прекратите же, наконец, этот цирк! Не надо изображать передо мной святую невинность! Мы с вами оба профессионалы и мы знаем, что Елизавета Петровна Куркина – последний уцелевший сотрудник СПЕКО… То есть была последним уцелевшим сотрудником…
– СПЕКО? – переспросила Надежда. – Что такое СПЕКО?
– О господи, сколько можно! Надежда Николаевна, не испытывайте мое терпение! Вы прекрасно знаете, что такое СПЕКО! Вы этого просто не можете не знать! Давайте же поговорим как два умных человека! На данном этапе вы у нас в руках, значит, должны сделать первый шаг навстречу… Итак, что вы знаете?
Надежда снова поерзала на стуле и демонстративно потерла локоть, сама же напряженно размышляла. Что нужно этому типу? Выходит, он расследует зверское убийство этой самой Куркиной. А ведь права был дворничиха, когда говорила, что непростая была женщина эта Елизавета Петровна. Что-то еще мелькнуло у нее в голове, что-то насчет телефона, но тут ее неприметный собеседник со всего размаха хлопнул кулаком по столу. Картонная папка подскочила на месте, из нее высыпались желтоватые листки с печатным текстом. Причем экземпляр был не то третий, не то четвертый, да и лента на машинке, судя по всему, была старая, так что Надежда едва разглядела бледно-лиловые слова. Очевидно, это была стенограмма допроса, потому что там тоже спрашивали неизвестного задержанного, на кого он работает, и уговаривали рассказать все, ему-де сразу станет легче.
– Будете говорить? – спросил неприметный уже совершенно другим, жестким голосом.
– Чтобы разговаривать с вами на равных, мы должны быть в равном положении, а это не так. – Надежда собрала все свое мужество и говорила спокойно: – Вы силой привезли меня сюда, вы все обо мне знаете, а я даже не знаю, как вас зовут…