Каждая лодыжка была привязана к ножке стола лентой, о которой упоминал Джонни, широко раскрывая её для меня и предоставляя полный доступ. Как же мне это нравилось. Она склонилась над столом, ее руки были свободно связаны у нее за спиной, ее кожа была гладкой и безупречной, ее губы были влажными и приоткрытыми. Я снова начал сканировать её тело и, будто почувствовав, куда именно был направлен мой взгляд, она чуть выше приподняла свою попку.
Я подошел к ней и прижал ладонь к коже между лопатками. Она вздрогнула, постанывая от удовольствия, поскольку моя рука стала скользить вдоль ее спины и по изгибам её ягодиц.
«Дорогая, ты выглядишь чертовски привлекательно».
«У тебя рука холодная» прошептала она. «Но это так приятно».
Ее кожа, фактически, пылала. Полагаю, этот жар был вызван волнением и ожиданием, ведь она не знала, когда я появлюсь, и кто сможет увидеть её раньше меня. Я направил палец к её попке, погружаясь в источник её влажности. Она была мокрой. Мой член мгновенно затвердел при виде её желания на моих пальцах. Когда я еще глубже засунул в неё два пальца, она резко дернулась, и я расслабился, заметив, что Джонни привязал её не очень крепко.
Сара все-таки встретилась с Джонни. Это произошло днем, вскоре после того, как она вернулась ко мне в августе прошлого года. Правда, они уже были кратко представлены друг другу после нашей первой сценки в его клубе, но Сара хотела увидеться с ним вдали ото всех. Она сказала, это наделит её чувством комфорта, если она встретиться с человеком стоящим за всем тем, что мы вытворяли с ней в клубе. Мы присоединились к нему за чашечкой кофе в крошечном кафе, в Бруклине. Джонни – и не он один – был поражен, когда Сара наклонилась к нему и поцеловала в щеку, открыто благодаря его за всё, что он для нас делал.
Они поладили. Он понял ее, как только увидел, а я-то думал, что только мне принадлежала эта прерогатива. Он был без ума от нее, покровительствовал ей, и – с этого вечера – был единственным человеком, помимо меня, кому она позволила к себе прикоснуться, да и то только, чтобы подготовить её к этому особому событию. Доверие, которое она ему оказала, было также залогом её веры в меня.
Я впился взглядом в её кремовые изгибы, во враждебность красной ленты опутавшей её запястья и лодыжки, в выразительно и плавно очерченную линию ее позвоночника. Когда я попытался заговорить, мою грудь так мощно сдавило от боли, что, казалось, голос прорывался сквозь удушье. «Как давно ты здесь?»
Она пожала плечами. «Джонни ушел около десяти минут назад. Сказал, что ты скоро придешь».