…Я не боюсь самого счастья, но мне всегда по-детски страшно, когда я счастлив. Страшно от того, что все оборвется (именно оборвется, а не закончится), и я не знаю, когда именно. Поэтому, ощущая себя легким и энергичным – счастливым, я наслаждаюсь каждой секундой. Смакую каждую крошку. Вдруг эта крошка – последняя? И только одному Богу известно, когда я буду таким счастливым снова. Может быть, завтра, а может, следующим летом.
Надо успеть.
Мятно-картофельный салат
В детстве мама часто говорила мне: «Сынок, жизнь – это борьба. За счастье нужно бороться». Я не соглашался с ней. Протестовал. «Мам, я не хочу жить в борьбе. Не буду!» Мама переживала. Ведь характер у младшего сына и без того… мягкий. А он еще и бороться в жизни отказывается.
В детстве я много молчал. Это молчание воспринималось мамой и остальными взрослыми как слабость. А еще как покорность, безвольность и почему-то стопроцентный прогноз прожить под каблуком сварливой жены. «О боже, с таким характером жена на его голове орехи колоть будет!»
У моей детской молчаливости не было видимой причины. Хотя… Может, благодаря молчанию я укреплялся в данном себе обещании. Оно созревало в молчании, обретало штрихи, контрасты, которые далеко не каждый назвал бы разумными. Каким было мое обещание? Что я проживу жизнь, а не борьбу. И если я буду несчастливым, то только по собственному желанию.
Мне тридцать два. И я счастлив. Честно. Не так-то легко рассказать о моем счастье – оно очень личное. Если нет очевидных причин, то почувствовать, счастлив ли ты, возможно лишь наедине с собою. Когда все вокруг затихает, выключаешь внимание, закрываешь глаза и ясно слышишь себя. Что именно я слышу? Свой голос и свои слова. «Я живу своей жизнью. Я выбираю сам. И я на своем месте». Вот, собственно, и есть мое понимание слова «счастье».
Сегодня мельком услышал астропрогноз: мне обещан сложный день. С потерями. По сути, все так и должно было быть – ведь через час мое кафе «У Хасана» в одном из шумных кварталов Кадыкёя закроется. Вывеска будет снята, табло с новинками меню унесут в подвал, а кухня превратится в пустое неуютное помещение. Всю мебель, технику завтра перевожу к товарищу за город… Но я улыбаюсь, и на душе у меня не тревога, а спокойствие. Сам себе я сейчас напоминаю Ошо, мудреца, который учил улыбаться даже самому сильному удару судьбы – и тот непременно приведет к чему-то положительному.
Я не самый спокойный человек. Я пока не практикую йогу, не читаю книг вроде «Обрети себя, откройся счастью» и почти привык жить в собственных сомнениях. Но именно сейчас, в день, когда я завершаю, казалось бы, главное дело своей жизни, я улыбаюсь. Потому что именно сейчас отчетливо чувствую, что вот-вот начнется что-то новое. Именно мое и именно для меня. Такое эгоистичное чувство, будто я заслужил быть счастливым, как никогда прежде… Голос сердца сильнее любых астропрогнозов.