– И только?
– А что вас интересует?
– Ну, например, меня интересует, вымышленный случай описал Вышемирский или нет.
– Нет, это правда.
– А детали?
– Детали тоже.
Логвинов понял, что имеет дело с человеком, привыкшим больше слушать, чем говорить.
– Вы учились в одном классе?
– Да, в десятом «Б». И Зотов, и Вышемирский, и я.
– И тогда, на практике в колхозе...
– Мы ездили в совхоз, – поправил его Щелканов.
– Я понимаю, прошло много лет, вспоминать не всегда приятно, особенно если... – Логвинов не договорил, решив, что лучше спросить напрямик: – Вышемирский действительно присутствовал при вашем избиении?
Лоб Щелканова прорезала глубокая складка. Видимо, время нанесения обид никак не соотносится с обычным календарем. Неважно, сколько прошло дней, месяцев, лет, – сильная обида всегда нанесена только вчера.
– Я знаю, вы не задаете праздных вопросов, – мягко, но решительно сказал Щелканов. – И все-таки какое может иметь значение, присутствовал при драке Вышемирский или нет?
Логвинов сообразил, что его собеседник не из тех, кто откажется помочь, но для этого его надо убедить, что в его помощи нуждаются.
– А если я скажу, что для нас это важно?
Валерий молчал.
– Я не шучу. Это действительно очень важно, – повторил свою попытку Логвинов.
– Ну, хорошо. – Щелканов оказался отходчивым человеком. – Если вы находите нужным разбираться в этом спустя столько лет, спрашивайте.
На этот раз Логвинов начал издалека:
– Вы знаете, как сначала назывался рассказ, который я вам дал почитать?
– Нет, я прочел его впервые, – ответил Щелканов.
– «Мальчик на качелях».
– Почему?
– Ну, во-первых, герой рассказа, как и сам Юрий, любил качели, а во-вторых, он представлял свою жизнь как чередование взлетов и падений.
– Ну, в какой-то мере это справедливо. В медицине есть даже понятие «биоритм»...
– Э, нет. Он вкладывал в название несколько другой смысл, но не это сейчас важно. Мне с вашей помощью хочется выяснить, чем на самом деле был для него эпизод с Зотовым. Не по рассказу, а так, как было в жизни. Взлетом или падением? Как вы полагаете?
Щелканов не сразу ответил на вопрос.
– А вы не допускаете, что и тем и другим одновременно? – спросил он. – Юрий не вмешался в драку, не стал на сторону слабого, струсил. Плохо, конечно. Но почитайте рассказ внимательней, в нем сам Юрий дает рецепт от страха. Вспомните концовку. Он ударил Зотова. Разве это, как вы выражаетесь, не взлет?
– Это в рассказе.
– Но желание у него было. Я знаю Юру, уж чем-чем, а чувством справедливости он был наделен в достатке.
– Абстрактным чувством. Оно отказало ему при первой встрече с реальным злом. Вы, например, верите, что он ударил Зотова?