— Ага. Вприпрыжку.
— Эль, я серьезно. Я еще на крыльце заметила, как он на тебя смотрит.
— Опять твои фантазии. Я же тебе говорила, что не собираюсь заводить парней. Ни сейчас, ни через год, ни через десять.
— Это неправильно.
— Может быть, зато безопасно. Все Лен, закрыли тему. Ты что пить будешь?
— Мартини. Мы все будем мартини, — проговорила вместо Ленки, появившаяся у бара Грета, а с другой стороны за стойку уселась Валери.
Грета — дочь Женевьев и Владислава, причем естественно рожденная, то есть она их кровная дочь, в отличие от Олеф и Яна. Впрочем, Владислав настолько благороден, что не делает никакой разницы среди своих и приемных детей. Подозреваю, именно он когда-то надоумил мою бабушку взять в семью сиротку из приюта. И, надеюсь ей, как и мне, жалеть об этом не приходилось.
Так вот, Грета. Красивая, темноволосая, как мать, высокомерная и стервозная, но сестру любит. Даже больше, чем отца и мать вместе взятых, но конечно, любовь к сестре не идет ни в какое с ее одержимостью братом, Яном. И, подозреваю, она его любит совсем не сестринской любовью. А Валери… просто Валери. Сиротка, которую взяли на попечение Влацаки. И то, только потому, что она оборотень.
— И один стакан сока для нашей несовершеннолетней, — появилась, как и ее сестра буквально из ниоткуда, Олеф, и выхватила у меня бокал с мартини.
— Вообще-то, у меня день рождения через неделю, — просветила я, наблюдая, как Олеф осушает мой, точнее уже свой бокал до дна. А поскольку она совсем не пьет, на это действо с удивлением смотрели все. Даже Грета не рискнула подкалывать сестру.
— Вот тогда и поговорим, — ответила Олеф и поставила бокал на стойку бара — Еще подлейте.
— Олеф!
— Что? Могу я хоть раз в жизни расслабиться.
— Но не на помолвке же?
— И что? Это же моя помолвка. Что хочу, то и делаю.
Она снова осушила бокал и заказала третий. А мы с Гретой тревожно переглянулись.
— Давайте-ка перейдем в более…тихое место, — предложила Грета. И мы все с ней согласились.
— Но сначала, возьмем еще мартини, — воскликнула уже не совсем трезвая Олеф.
— Конечно, возьмем. Эй, парень. Нам две бутылки с собой.
Олеф напилась. Мы пытались ее остановить, уговаривали, убеждали, угрожали даже, но она не поддавалась. Вновь и вновь брала бутылку и наливала бокал. Нам ничего не оставалось, кроме как беспомощно наблюдать за этим безобразием.
— Я ее никогда такой не видела, — призналась Грета.
— Это мало походит на волнение перед помолвкой, — заметила Лена. — А я думала, она любит Генри.
— Мы все так думали, — ответила Грета и почему-то посмотрела на меня.