— Нет. Просто… да в чем дело?
Мое беспокойство опять отразилось на жужжащей пикалке. Блин, никак не запомню ее название. Надо в интернете что ли погуглить. Бабушка отреагировала мгновенно. Подсела ко мне и заслонила меня от инквизитора.
— Милая, понимаешь. Возможно, у тебя есть дар.
— Бабуль, ты меня пугаешь.
— Расскажи, почему ты решила нарисовать ее?
— Вообще-то я хотела дерево нарисовать. Поляну с цветами, небо. Но, когда начала… это глупо.
— Нет, расскажи.
— Ну, это как будто ты в транс впадаешь. Рука сама рисует, а мозг. Не знаю. Меня словно направляет что-то.
Бабушка обернулась к Козару и неожиданно зло прошипела:
— Теперь вы довольны?
— Да объясните вы мне, что не так с этой картиной?
— Возможно… Но только возможно, что ты нарисовала… будущее.
— Будущее? Я? Я типа Эллис Каллен что ли теперь? Жесть.
— Кто? — не понял инквизитор, а Диреев пояснил.
— Это из книги, Сумерки.
— Бабуль, может это ошибка? Подумаешь, намалевала картинку. Это фантазия, — с надеждой спросила я.
Вот в чем-чем, а в этом я иллюзий не питаю. Никогда бы не хотела быть Эллис. Потому что она живет в своем еще не свершившемся будущем, а где гарантия, что реальность не будет хуже? Да и не хочу я знать, когда уйдут мои близкие, что произойдет на следующей неделе или в следующем веке, когда настанет конец света. И, не стоит забывать, что это опасный дар и очень привлекательный для кого-то наподобие Валтури. Эх, повезло как утопленнику. Сначала я «батарейкой» побывала, теперь это. Всевидящее око Саурона, твою мать.
— Это очень реалистичная картина. Видишь номер на руке мужчины? — проговорил Козар, вытащил картину из подставки и положил мне на колени. Точно. Есть номер — 6872.
— И что?
— Так помечают заключенных в нашей тюрьме. Первая цифра означает меру наказания, которую планируется к нему применить, остальное — порядковый номер.
— И что же значит шестерка?
— Смерть. Это номер смертника. И последний такой номер мы выбивали три года назад. И это был номер — 6871.
— И что? Вы хотите сказать, что этот парень очень скоро окажется в камере смертников? За что?
— За убийство.
— Не просто убийство, Эля. За убийство искры.
Я вздрогнула. А предательская пикалка чуть звуковой барьер не преодолела.
Бабуля сразу переполошилась. Забрала картину и попыталась выставить непрошенных гостей. Но я остановила.
— Постой. Бабуль, пусть репетитор останется. Мне с ним поговорить нужно. Если можно, наедине.
Бабушка заколебалась, но все же неуверенно кивнула.
Прошло несколько минут, а я все никак не могла начать разговор. Думала, о наколке на руке.