Пока я размышляла о способах быстрого и безнаказанного умерщвления старика (сидеть из-за этого чучела я не собираюсь), он свернул речь и пригласил мужскую половину семейства в столовую для трапезы. А женская осталась дожидаться, когда мужская отобедает.
— Женек, ты женихов рассмотрела? — ткнула я сестрицу в бок, когда мы отошли подальше.
— Издеваешься да? — немного испуганно прошептала она. А я решила больше на эту тему не шутить.
— Да перестань. Если бабушка тебя не защитит, то я костьми лягу, но замуж ты выйдешь не раньше, чем я. А с моим везением в любви это случится лет через сто. Будем говорить всем, что это семейная традиция, раз эти психи так на них помешаны.
Кажись, моя речь произвела на нее не меньшее впечатление, чем речь деда. А вот бабушкино поведение нас весьма озаботило. Сейчас она стояла у окна, думая о чем-то своем, и даже не пыталась сделать попытки подойти к любимым внучкам. Остальные же женщины рассредоточились по залу.
— Странное какое-то расположение, — заметила наблюдательная Женя.
Действительно странное. Они стояли или сидели так, чтобы образовать пятиконечную звезду, с нами в центре.
Неожиданно, бабушка обернулась, пристально посмотрела на нас, перевела взгляд на мать и кивнула. И как только она это сделала, женщины активизировались, встали, взялись за руки, что-то прошептали и возник большой защитный купол, покрывший весь зал. А затем… мы не могли поверить в происходящее. Почти все женщины дома рассмеялись, сбрасывая личины. И теперь я поняла, что здесь действительно ведется двойная игра, а точнее война полов, в которой мужчины давно проиграли, только еще не знают об этом. Одна бабушка осталась все в том же костюме, и все такой же напряженной. Амира, теперь уже преобразившаяся в сильную, роковую женщину в ярко-алом платье, подошла к дочери, приобняла за плечи и сказала:
— Не переживай. Мы не дадим их в обиду.
— Я не хочу вмешивать их в ваши игры.
— Думаешь, мы не сможем их защитить?
— Думаю, что не станете. Вам ведь тоже нужны наследники, иначе ветвь Углич падет. Эля для вас уже потеряна, а Женька может выбрать темного и перейти в его род.
Мы не совсем понимали смысл происходящего, но внимательно слушали.
— Значит, так тому и быть. Но Женечка слишком молода, она может и передумать. А что до Эли… действительно очень жаль, что она приняла зов, но у нас еще остается надежда, что ее дети когда-нибудь выберут светлую сторону.
И опять это слово «зов», я зацепилась за него, как за якорь и решилась спросить:
— Простите, а что… что вообще происходит?
— Неужели ты еще не догадалась? — подсела к нам на диван Карина. — Пока папенька и его прихлебатели решают дела мира, мы правим здесь… нашими мужчинами.