С чисто женским любопытством так же тихонько добавила к своему смелому утверждению о шахматном ходе Гайде вопрос:
— А почему вы по-гречески называете эту фигуру?
Эдмон улыбнулся, но слегка остерег шепотом свою подругу:
— Милая Гайде, как бы не запротестовали игроки.
Однако сосед поддержал Гайде:
— Месье, мы разговариваем очень тихо… И, во-первых, я должен поздравить вас с такой мудрой дочерью, а, во-вторых, сам задать вопрос: вы знаете греческий язык, мадемуазель?
Напор взволнованных, любопытствующих наблюдателей отодвинул всех троих Эдмона, Гайде и незнакомца подальше от столика с острой партией и дал возможность Гайде уже не шепотом, а погромче ответить:
— Я родом гречанка, а вы месье? — Не дав ему ответить, сразу же добавила. — Притом, я не мадемуазель, а мадам. И я не дочь, а жена моего спутника, месье…
Эти две фразы были произнесены с такой великолепной гордостью, что и Эдмон и незнакомец невольно расхохотались.
— Прошу прощения! — сделал галантный поклон незнакомец. — Я не хотел этим обидеть ни вас, мадам, ни вашего мужа… По совести, вы вряд ли против того, чтобы выглядеть его дочерью, а он — вряд ли против того, чтобы иметь такую молодую жену…
Снова произошел обмен негромким смехом, а незнакомец все же счел нужным ответить на вопрос Гайде:
— Вы спросили меня, откуда я знаю греческую терминологию… Извольте, мой отец был пять лет комендантом греческого острова Корфу, легендарной Керкиры Одиссея. Точнее начальником французского гарнизона на этом острове при Наполеоне. Я бывал у него еще мальчиком, конечно! Однако запомнил немало слов.
— А у меня были родственники на Корфу в ту пору, — сказала Гайде. — Они укрывались там под эгидой французов от турок. Как звали вашего отца, месье? Помню рассказы о благородстве французского коменданта Ле… Ле…?
— Отца моего звали Лессепс… — вновь с поклоном ответил собеседник, — Матье Лессепс, мадам… А меня зовут Фердинанд Лессепс, с вашего позволения мадам и месье…
Позволение назвать себя требовалось, ибо это обязывало и другую сторону сделать то же.
Отрекомендовавшись, Эдмон и Гайде продолжали беседу — непредвиденное знакомство началось.
Лессепс предложил Гайде сыграть партию в шахматы. Внеся наблюдателю маленький установленный взнос, Лессепс предложил Гайде выбрать сторону и занять игровые места. Эдмон стал в позицию наблюдателя, пока единственного. Но вскоре их тоже начали окружать любопытные: женщина, играющая в шахматы — было большим раритетом, и вдобавок, она то и дело задавала своему партнеру, а также и наблюдающим довольно трудные задачи.