— Какой же оклад хотели бы вы иметь, сударь? — с возможно наивысшей любезностью задал последний вопрос Жюль Карпантье.
Жорж-Шарль секунду-две подумал, окинул взглядом обстановку, стены, как бы прикидывая, сколь богато это предприятие.
— Я хотел бы иметь такие условия: гарантийный страховой залог моей семье при подписании контракта в сумме ста тысяч франков и пятьдесят тысяч франков мне лично, авансом, не дожидаясь проведения и завершения экспедиции…
Жюль Карпантье не без изумления посмотрел на «военного».
— Но, сударь, такие условия мог бы предъявить генерал, возглавляющий экспедиционную колониальную армию!
Все так же не смущаясь, Жорж-Шарль ответил с великолепной простотой:
— Что же вы думаете, я не догадываюсь, что это и есть замаскированная колониальная армия?
В этот момент неторопливо появившись из-за двери, Эдмон не без ядовитости спросил:
— И вы мечтаете стать новым Лафайэтом? Или Сюфференом, или Шампленом?
Теперь Жорж-Шарль сразу же узнал своего старшего родича-двойника.
Он, побледнев и задрожав, машинально провел рукой по глазам, как бы проверяя не во сне ли это, или стирая некую пленку наваждения.
— Вы? Это вы… вы? — беспомощно залепетал он и даже схватился за край стола.
— Да, это я, месье Жорж-Шарль… На этот раз вы Баверваард… — с сарказмом ответил Эдмон. — И я очень рад вас увидеть в роли честного искателя работы… Это красноречиво говорит мне о многом, и в первую очередь о том, что судьба вашей семьи вам не безразлична, не чужеродна. Однако вижу я также и то, что вас по-прежнему обуревает жажда авантюр, желание продать свою голову и шпагу кому угодно — возобновить карьеру профессионального наемника-убийцы, по чьим-то трупам, но все же добраться до славы, благосостояния, власти, быть может…
— Каждый делает то, на что он способен… — заплетающимся языком пролепетал Жорж Баверваард.
— А разве вам было бы труднее получить и обеспеченность, и благоденствие, отрешившись в свое время от вашего главнейшего отвратительного порока — авантюристической карьеры, месье Жорж-Шарль?..
— Жадность не лучше кровожадности, мне кажется, — пробормотал уже несколько приободрясь как будто бы, бывший кавалергард российского императора, — если бы все военные стыдились своей профессии…
— О, это было бы превосходно! — воскликнул Эдмон. — И в первую очередь в таких армиях, которые создаются для захватов, для разбоев, для грабежей, для покорения слабых, для триумфа сильных!
На это Жорж-Шарль не нашел, что возразить и уныло молчал.
А Эдмон продолжал:
— Но рад вас видеть еще хотя бы для того, чтобы спросить вас, как дался вам, сердцу вашему отказ от договора со мною в Утрехте, в гостинице «Судаграхт»? Не превосходило ли ваше сожаление об этом, то сомнительное и эфемерное удовольствие, которое вы доставили вашему еще более сомнительному самолюбию?