У Маркуса Хэммонда повысилось давление. Он сердито посмотрел на старшую дочь', но та впервые в жизни не затрепетала от страха при виде его неудовольствия. Она сидела прямо перед ним и отвечала ему столь же сердитым взглядом. Он не мог поверить своим глазам. Она была сейчас так похожа на жену! Но он не намерен терпеть бунт.
— Возвращайся в свою комнату, Шерис! Ее большие аметистовые глаза, казалось, стали еще больше.
— Ты хочешь сказать, что ты не станешь даже обсуждать это со мной?
— Нет.
Она упрямо вздернула подбородок и откинулась на спинку стула, устраиваясь поудобнее.
— Я не лягу спать до тех пор, пока мы не решим этот вопрос.
— Не ляжешь? Не ляжешь? Ради Бога…
— Неужели ты даже не выслушаешь меня? — взмолилась Шерис.
— Слушать глупости? Не буду!
— Но разве ты не видишь? Я не могу выйти за Джоуэла. Разве это возможно, когда я знаю, что его любит Стефани?
— Стефани еще ребенок, — отмахнулся Маркус. — Она слишком молода, чтобы понимать что-либо в любви.
— Ей семнадцать, отец, — заметила Шерис. — Разве маме было больше, когда ты женился на ней?
— Оставь в покое маму! — зарычал Маркус.
Шерис отступила.
— Если бы ты только послушал, что я хочу сказать… Я не люблю Джоуэла, но Стеф его любит. Так почему за него должна выходить я, а не она?
— Это нужно было обсудить раньше, когда говорилось о помолвке, а не теперь, когда до свадьбы осталась неделя. Ты была не прочь выйти за Джоуэла, пока твоя сестра не наговорила этих глупостей. Теперь слишком поздно, Шерис, — О, я сейчас закричу! — с отчаянием воскликнула Шерис. — Отец Джоуэла твой лучший друг, вы были знакомы еще до моего рождения. Если объяснить ситуацию Эдварду, он, безусловно, поймет.
— Черта лысого он поймет, — проворчал Маркус, которого приводила в ужас мысль о том, чтобы признаться другу, что накануне свадьбы он хочет заменить невесту. Какая нелепость! — Не желаю ничего об атом слышать!
— Но, отец…
— Я сказал — не желаю! — Он встал, выпрямившись во весь свой пугающе огромный рост, и Шерис побледнела. — Ты еще сама не слишком взрослая, чтобы избежать порки, Шерис Хэммонд, и, клянусь Богом, именно это я и сделаю, если ты еще хоть раз заговоришь со мной обо всех этих глупостях!
Шерис ничего не ответила. Храбрость покинула ее, и она выбежала из комнаты. На верхней площадке лестницы она остановилась, сердце бешено стучало. Кажется, никогда в жизни она не была так напугана. Как она осмелилась перечить отцу? Она сама не могла понять. Продолжать сопротивляться после недавней ужасной угрозы… невозможно. Она предполагала, что разговор с отцом будет нелегким, но не ожидала от него такого яростного отпора. Пригрозить ей поркой! Она содрогнулась.