На летних каникулах я гадала за пять долларов на пляже Старая лилия в штате Мэн. А после окончания университета, перебиваясь нерегулярными заработками, находила клиентов, так сказать, благодаря сарафанному радио. Мне было двадцать восемь лет, когда в местную закусочную, где я работала официанткой, заглянул кандидат в губернаторы штата Мэн, чтобы попозировать с семьей перед прессой. Пока фотокамеры щелкали над ним и его женой, над их тарелками, полными наших фирменных блинчиков с черникой, их маленькая дочь взобралась на один из высоких барных стульев.
— Скучно, да? — спросила я.
Девочка кивнула. Малышке было не больше семи.
— Хочешь горячего шоколада?
Когда ее ручка коснулась моей руки, когда она брала чашку, я почувствовала такую черноту, какой раньше не чувствовала никогда; «чернота» — единственное слово, которым я могу описать свои чувства.
Эта малышка не просила меня погадать, а мои духи-наставники громко и четко предупреждали, что у меня нет никакого права вмешиваться. Но в другом углу закусочной улыбалась и махала в камеру ее мать, понятия не имея о том, что знала я. Когда жена кандидата на пост губернатора удалилась в дамскую комнату, я последовала за ней. Она протянула руку для рукопожатия, полагая, что я очередная избирательница, которую следует очаровать.
— Знаю, мои слова покажутся вам бредом, — сказала я, — но вам необходимо обследовать дочь на лейкемию.
Улыбка застыла у нее на лице.
— Энни пожаловалась вам, что у нее что-то болит? Простите, что она вам докучала. Ценю ваше участие, но ее педиатр уверяет, что беспокоиться не о чем.
И она ушла.
«Я же предупреждал», — фыркнул Дезмон, когда через несколько минут кандидат с семьей и свитой покинул закусочную. Еще долго я неотрывно смотрела на недопитую чашку, которую оставила девочка, прежде чем выплеснуть остатки шоколада в раковину. «Понимаю, тяжело, милая, — успокаивала меня Люсинда, — знать то, что знаешь ты, и быть не в состоянии ничегошеньки изменить».
Через неделю в закусочную вернулась жена кандидата — одна, в простых джинсах вместо дорогого красного шерстяного костюма. Она тут же направилась ко мне — я в это время вытирала стол в одной из кабинок.
— Врачи обнаружили рак, — прошептала она. — Он еще даже не проник в кровь. Я заставила провести анализ костного мозга. Поскольку болезнь обнаружили на ранней стадии… — Она разрыдалась, — У нее очень хорошие шансы на излечение. — Она схватила меня за руку. — Как вы узнали?
Этим бы все и закончилось — предсказанием талантливого экстрасенса, очередной повод язвительному Дезмону укорить меня: «Я же тебя предупреждал!» — но так случилось, что жена кандидата оказалась сестрой продюсера шоу «Клео!». Америка обожает Клео — ведущую ток-шоу, выросшую в густонаселенном квартале Вашингтон-хайтс и ставшую теперь самой узнаваемой женщиной на планете. Если Клео читала книгу — ту же книгу бралась читать каждая женщина в Америке. Когда она говорила, что на Рождество собирается подарить близким пушистые халаты из бамбука, — официальный веб-сайт компании не выдерживал количества заказов. Когда она приглашала на беседу кандидата, он выигрывал выборы. И поэтому когда она пригласила к себе на программу меня, чтобы я ей погадала, — моя жизнь изменилась в одночасье.