— Врешь! У тебя в тайничке «Бейлиз» стоит! Алкоголичка!
Роберта едва заметно вздрогнула, рука на загривке сжалась. Но говорила она все так же тихонько и невыразительно:
— Ничего… и орухо сгодится для этих целей. А я в это время, так и быть, буду пить свой «Бейлиз».
— А давай, ты меня отпустишь. И я тебе расскажу, кто и зачем.
— Это я и так узнаю. В любом случае. Пару зубов тебе выковыряю — сама все расскажешь.
— Эй! Не трожь мои зубы! Знаешь, сколько бабок я на них уже потратила! Давай, договоримся!
— Переговоры — это когда все важные и солидные в костюмах и по разные стороны стола? Но я — всего лишь простая слабая горничная семьи Лавлес…
«Переговоры зашли в тупик» — Подумала Мэй, промолчав.
— Ты… совсем не боишься? — поинтересовалась Роберта. — Ты больная?
— Ага. — Кивнула Мэй, но тут же замотала головой. — То есть нет. То есть не боюсь, но — сама ты больная!!!
Честно говоря, для смелости были некоторые основания. И, нет, это была не только ее фирменная легкомысленность (вот, кстати, Шеньхуа эту ее легкомысленность всецело одобряла и поддерживала! Потому что «типа prikolno»!). Дело в том, что за дверью в коридоре стоял сеньор Лавлес. И недавно приобретенное чутье говорило — он тут отдельно от этой Роберты. А такой… такой мужчина просто не допустит, чтобы кто-то обижал маленькую и беззащитную Мэй! Просто обязан не допустить!
Правда, почему-то он не вмешивается… А вдруг он всецело одобряет действия Роберты? Вдруг — это он специально, чтоб потом сказать полиции, что ничего такого не видел и — ни сном, ни духом? Хотя, какая там полиция — у нее гостевая виза кончилась уже неделю назад!
Но вмешаться сеньору Лавлесу все-таки пришлось…
По коридору, цокая нестриженными когтями и делая носом хрюкающие «Чух-чух-чух» не скрываясь (а чего ему, собственно, тут скрываться?), трусил «сеньор Лазло» — чистокровный «англичанин». Вот он остановился в том месте, где стоял сеньор Лавлес и столь же шумно, как до этого «чухал» по коридору, втянул аромат хозяйских носков. Тихое шлепанье — это сеньор Лавлес потрепал бульдога по загривку.
«Сеньор Лазло» благожелательно хрюкнул и зацокал в кабинет — принимать почести от прочих своих подданных — других обитателей имения Лавлес.
— Лазло, фас! — Скомандовала Мэй. — Плохая Роберта! Плохая! Фас! Кус-кусь ее! А я тебе пузико почешу!
Тонна фирменного бульдожьего высокомерия подобно вязкой патоке залила кабинет. С королевским равнодушием пес уронил зад на пол и зевнул, чавкнув огромной пастью, высокомерно рассматривая не поделивших что-то горничных, умильно двигая бровями и косясь на дверь в кабинет.