Он был почти благодарен змее, которая положила конец этому безумию. Не случись этого, он прошлой ночью, несомненно, опять дал бы волю своим желаниям, а это не сулило ничего хорошего. Чандос понимал, что расстаться с ней будет нелегко, и старался заранее отдалиться от Кортни, чтобы смягчить боль разлуки.
Она, конечно, этого не понимала, охваченная первой страстью, и очень сердилась на него, полагая, что в ту ночь он просто попользовался ею, утолив свою похоть. Чандос вздохнул. Вот и хорошо, пусть так и думает, а еще лучше, если она возненавидит его.
Вообрази Чандос хоть на минуту, что может сделать Кортни счастливой, он ни за что на свете не отпустил бы ее. Но что он мог ей предложить? Четыре года назад он принял решение уйти от белых и вернуться к команчам. Тринадцать жестоких негодяев навсегда изменили его жизнь, и, когда он с ними покончит, что останется ему? Он так долго скитался, что вряд ли теперь сможет осесть где-нибудь, даже с людьми команчи. Может ли белая женщина принять кочевую жизнь? Чандос знал, что не имеет права спрашивать об этом у Кошачьих Глазок.
В этот момент Кортни опустилась перед ним на колени, протягивая горячий бульон в оловянной кружке, и Чандос, вздрогнув от неожиданности, вернулся к реальности.
— Как ты себя чувствуешь?
— Так же паршиво, как и тогда, когда ты спрашивала меня об этом в последний раз. Она нахмурилась:
— Господи, Чандос, ну почему ты такой грубый?
— Грубый? Если хочешь, я покажу тебе, что такое настоящая грубость.
— Спасибо, не надо! — оборвала его Кортни. — Вчера ночью я досыта наслушалась твоих крепких словечек.
— Жаль, что я не видел твоего румянца, Кошачьи Глазки, — поддразнил ее Чандос. — Очень жаль! А мне так нравится, когда ты краснеешь. Если для этого нужно лишь несколько грубых слов…
— Чандос!
— Вот, уже лучше! Не много надо, чтобы твои щечки порозовели!
— Если уж ты так несносен, значит, смерть не грозит тебе, — строго сказала она и тут же застигла его врасплох:
— Скажи, в тебе есть индейская кровь?
После короткой паузы он заметил:
— А ты была неплохим доктором, пока не вообразила, что от этого слабого супчика у меня прибавятся силы.
Кортни вздохнула:
— Все, что мне нужно, — это только «да» или «нет». Но пожалуйста, если не хочешь, можешь не отвечать. Мне все равно, даже если в тебе и вправду есть индейская кровь.
— Как это великодушно!
— Но это нечестно, Чандос.
Она внимательно вглядывалась в него, и он пробормотал:
— Думаешь, я не знаю, что ты до смерти боишься индейцев?
Кортни вздернула подбородок:
— Что поделать, если я только раз в жизни имела дело с индейцами и это было ужасно. Но ты-то совсем не похож на них!