Он полежал ещё немного, снова сел, нехотя достал и сжевал оставшийся шоколад, запив его несколькими глотками воды из фляги — странно, но голода он не испытывал, хотя после такой встряски следовало бы ожидать обратного — поднялся и начал спускаться с холма. Оказавшись у подножия, ещё раз осмотрел останки «Эвенджера» — мало ли какая мысль проклюнется? — и, ровным счётом ничего не надумав, двинулся дальше. На север. Не спеша. Очень осмотрительно. Очень аккуратно. Редколесье ещё не закончилось, и он мог себе позволить подобную вольность. Почва была сравнительно ровной, травянистой, лишь изредка попадались мелкие кустики каких-то диких ягод, в которых Клюев абсолютно не разбирался, а потому и внимания не обращал, и вскоре его бдительность несколько ослабла. Зона продолжала стонать и жаловаться, но всё это представляло, скорее, фон, а не сиюминутную опасность, и беспокоило его мало. В первые минуты он ещё по привычке вздрагивал и оглядывался, а затем стал чаще смотреть под ноги. Туман то сгущался, то редел, расходясь в стороны дымными полотнищами, изредка в нём просверкивали какие-то лиловые сполохи, перемещались мутные сгустки, более плотные, чем среда, их породившая, зарождалось и пропадало некое неуловимое движение, но в целом ничего тревожного не происходило. Отсутствие зримой опасности в течение длительного времени притупляет осторожность. Это Макса и подвело.
Когда прямо перед ним вдруг возник лениво крутящийся серый смерч, а над головой громыхнул могучий переливчатый раскат, Клюев вздрогнул и оступился. Вернее, ему показалось, что оступился. На самом же деле правая нога его по щиколотку провалилась на совершенно ровном месте. Он сходу попытался её вытащить, но не преуспел. Ногу затянуло ещё глубже. Тогда упав на левое колено и перенеся на него центр тяжести, он обеими руками вцепился в правую штанину и изо всех сил потянул к себе. Невидимый капкан ослабил хватку. И тут же Макса ослепил яркий свет. Сощурив глаза и прикрывшись ладонью, он глянул в направлении источника. И обомлел. Справа, насколько хватало глаз, простиралась самая натуральная пустыня. Он даже ощутил на ноге нестерпимый жар солнца, неподвижно зависшего на выцветшем небе и яростно сжигавшего остатки жизни в этом забытом Богом уголке планеты. Песок тоже был раскалён и напоминал не жёлтый привычный покров речного берега, а, скорее уж, выгоревшее добела содержимое лабораторного тигля, вытащенного из пылающего чрева муфельной печи. У самого горизонта, в дрожащем от зноя воздухе, виднелись сверкающие купола и башни. Макс метнул взгляд влево. Знакомый лес, знакомый туман, знакомый полумрак. И сам он, припавший на левое колено и пытающийся вытянуть застрявшую ногу. Застрявшую в другом измерении. В зыбучем песке. Он снова посмотрел в сторону пустыни. Ничего не изменилось. Кроме мелочи. Прямо на голень Клюеву упала тень. Он задрал голову и увидел медленно выплывающий ниоткуда край какой-то летающей хреновины. Вслед за краем показалась и она сама. Выглядело это сооружение как железнодорожная платформа для перевозки техники. Вот только техники на ней никакой не наблюдалось. Как и колёс внизу. Зато посередине высился металлический горб, издававший мерное гудение. И у откинутого бортика сидел, свесив ноги вниз, бородатый молодец в странном блестящем костюме. Заметив Макса, он что-то гортанно выкрикнул и потянул из-за спины некое подобие длинноствольного ружья. Над краем платформы появилась голова ещё одного аборигена.