Он засмеялся над этой мыслью, подходя к своему дому. Идесс точно влияла на него своей ангельской благодатной энергией или чем-то вроде того.
Лор вошел в свою хижину через заднюю дверь, но не успев сделать и пяти шагов, оказался лицом к лицу с Идесс.
– Черт бы тебя побрал! Как ты посмел сбежать от меня вот так! Я везде тебя искала. И... – Она вдруг замолчала и оглядела его с ног до головы. – Тебя не пытали. С тобой все в порядке. – Она бросилась в его объятья, ошеломляя его и заставляя сделать шаг назад. – Слава Богу, что ты в порядке. Чувство вины просто убивало меня.
– Да, – выдавил он, надеясь, что Идесс не заметила какой у него сиплый голос. Или что он уже не на грани бешенства. – Со мной все хорошо.
Она отступила.
– Так, где ты был?
– В логове. – Осторожно, он поставил её на ноги и обошел вокруг. Он сильно недооценил реакцию своего тела на нее, и даже сейчас он вибрировал от желания бросить ее наземь и овладеть ею жестко и быстро. Частично этот порыв был вызван яростью, а частично тем, что это просто была... Идесс. Он хотел ее, и не было никакого смысла отрицать. Хотел ее так сильно, что будучи подвешенным в камере пыток Дета, развлекал себя в тумане боли сумасшедшими идеями.
Он хотел инициировать их связь, так чтобы Идесс навеки принадлежала ему. Он хотел кончить в нее снова и снова, так чтобы его семя стало желанным, как наркотик вызывая у неё все более продолжительные и сильные оргазмы. Но ничему из этого не суждено сбыться, потому что он не чистокровный Семинус.
А даже если бы и суждено... она же была ангелом. Им не суждено быть вместе. Не навсегда. Нет никаких сомнений, что отношения демон-ангел заставили бы нахмуриться большого парня там, на верху, а даже если бы и нет, вскоре она должна будет вознестись. И оставить его.
Но в любом случае это спорный вопрос. Его проклятый дар смерти исключал отношения любого рода, а если и этого недостаточно, то между ними стоял слон по имени Кайнан.
Стиснув зубы от досады, и желая напиться, Лор резко остановился, уставившись на стол. Макароны с курицей, политые оливковым красным соусом, ломтики чесночного хлеба. Яркие тушеные овощи. Его живот заурчал как смоляная впадина в Южном Шеуле.
– Я подумала, возможно, ты будешь голоден, когда вернешься. – Ее руки осторожно опустились ему на плечи, и ком у него в горле становился всё больше и больше. – Потому что, если тебя пытали...
У него защемило сердце. Она беспокоилась о нем и снимала стресс, готовя еду. Ее пальцы стали энергично массажировать его плечи, в то время как он откусил кусочек хлеба и застонал. А она к тому же и обалденно готовила. Он же едва мог сделать себе бутерброд.