Шанель покачала головой.
— Я не хочу, чтобы его наказывали за неумышленные поступки. Ему просто нужны один-два урока поведения в постели… для следующей женщины… Ему…
Тедра подняла брови.
— Но тебе, наверное, не понравится, если он будет с другими женщинами?
— Нет, почему же?
— Потому что ты выбрала его, Шани. Потому что часть тебя уже считает его своим.
— Ну, эта часть должна присоединиться к другой части, которая говорит, что меня это нисколько не интересует, — резко ответила Шанель.
— Да нет, интересует. Ты просто разочарована, что он не такой идеальный, как тебе хотелось бы. Меня же смущает только то, что он не воин. Но эта проблема вполне разрешима.
— Мама, ты по-прежнему не слушаешь меня! — раздраженно воскликнула Шанель.
— Возможно, потому, что ты согласна с твоим отцом насчет разделения секса, хотя я и пыталась ограничить его влияние. Ты на самом деле хочешь только одного мужчину, потому и ждала так долго, желая сделать правильный выбор. И ты его сделала, иначе не захотела бы разделить с ним секс сразу же, как только увидела. Ты пошла с ним, чтобы открыть ему сердце, провести с ним всю свою жизнь.
— Совершенно верно, но инстинкты могут обманывать, а надежды не всегда становятся реальностью. Я хотела, чтобы все получилось, мама, я очень этого хотела! Но этот мужчина опасен. Ты не можешь себе представить, что это такое, когда тебя держит такой же сильный человек, как папа, но не обладающий его осторожностью. Он даже не понимал, что делает мне больно! Это пугает меня больше всего, и я не собираюсь проходить через это снова.
— Но, Шани…
— Посмотри на меня, мама, — нетерпеливо прервала ее Шанель. — Я говорю серьезно, и синяки это доказывают. На руках их хорошо видно, а теперь посмотри, на что похожи остальные части тела. — Расстегнув блузку, Шанель сняла ее и сразу пожалела о том, что сделала.
Она не ожидала, что зрелище окажется столь потрясающим. На ее коже синяки всегда образовывались очень легко. Сейчас же они покрывали все ее тело от красного и фиолетового до почти черного цвета. Самые темные из них располагались по бокам, где Фалон сжимал ее особенно сильно, более светлые — вокруг грудей и ниже талии.
В замешательстве Шанель смотрела на мать. Между тем от ярости Тедра сначала побледнела, потом покраснела, не в силах выговорить ни слова. Затем она вновь обрела дар речи.
— Этот человек умрет! — твердо сказала Тедра.
Шанель не ожидала такой реакции матери и уже пожалела, что показала ей свои синяки. Теперь она старалась убедить мать, что не очень сильно пострадала и вообще все было не так страшно.