Кори тут же изобразила игру на скрипке.
— Конечно, никто из нас в тот миг этого не понял, — засмеялась Эдвина, — прошла неделя, прежде чем Филипп решился признаться. Потом и я сказала ему, что почувствовала в тот миг. Теперь все свободное время мы проводили вместе. Болтали, слушали музыку у меня в комнате. Больше всего любили песню «Тому, которого люблю», с самой первой пластинки, купленной мною. Мы пели ее с утра до вечера. — Эдвина улыбнулась своим воспоминаниям, потом продолжила: — Да, мы постоянно развлекались, хотя время было нелегкое. Ты знаешь, ему очень хотелось оказаться со мной в постели, и мне тоже, но я была девушкой, и он не мог себе позволить.
Кори взглянула на нее:
— А ты никогда не говорила мне об этом.
— А тебе никогда еще не было двадцати шести.
— Ну и как же в конце концов?
Эдвина покачала головой:
— Никак, пока не поженились. Но ты уже знаешь, мы поженились через три месяца после встречи. Сперва поехали к Корнелии, у меня же не было семьи, а у Филиппа только бабушка… Он очень любил эту старую леди и хотел получить ее благословение. Она пришла в ужас, еще бы! Девица из магазина — и вдруг жена ее драгоценного внука, мальчика с университетским дипломом! Немыслимо! Но когда она высказалась, в глазах у нее запрыгали насмешливые искорки. Через неделю мы поженились.
И отправились в свадебное путешествие в Испанию. Прежде я никогда не летала на самолете и ужасно волновалась. Мы остановились в дрянном отеле, вокруг что-то рыли, строили, но мы ничего не замечали. О-о, Филипп был такой нежный, и так хорош в обращении со мной… — Она засмеялась. — Можно было подумать, он опасается, что я сломаюсь. И надо тебе признаться, он был просто в шоке, когда я, невинная девушка, предалась полнейшему безрассудству. Я такое с ним проделывала — он, наверное, и понятия не имел и не ожидал. Но было так интересно изучать друг друга. Но как только он понял, что мне уже не больно… Да что там говорить — мы просто не вылезали из спальни.
Через неделю после возвращения из свадебного путешествия Корнелия умерла. Это потрясло нас обоих, естественно, Филиппа особенно. Не меньшим потрясением были и деньги, которые она нам оставила. Мы смогли купить квартирку в Лондоне, в стороне от Кингз-роуд. В конце шестидесятых было такое местечко, возможно, существует и сейчас. Через два месяца мы туда переехали, и обнаружилось, что я беременна. Я испугалась, Филипп плясал от восторга. К тому времени он уже работал в городском банке и неплохо зарабатывал. И мы могли себе позволить нормальную семью, он настаивал. А когда я увидела, как он счастлив, тоже обрадовалась. И через восемь месяцев — о, что это был за миг, как он гордился! — акушерка вручила ему новорожденную дочь.