— О’кей, Эдди, — он назвал ее особым, одному ему дозволенным именем, — в чем дело?
— Входи, — пригласила она, снимая с него пальто и обнимая. — Чайник только что вскипел, на столе твое любимое миндальное печенье. Кори в магазине, и нам никто не помешает.
В то утро Кори ушла очень рано, Эдвина еще спала. Понятно, Кори чувствует себя ужасно после вчерашнего, но из гордости и страха снова сорваться сейчас избегает мать. Эдвина сходит к ней в магазин чуть позже и все уладит. Но сперва надо поговорить с Тэдом.
Тэду под семьдесят. Это дородный мужчина с жиденькими седыми волосами и добрейшими голубыми глазами, таких Эдвина не видела ни у кого. Именно глаза заставили ее обратить на него внимание, когда она только-только появилась в Эмберсайде, и, заглянув в них, осмелилась довериться ему. Впрочем, Тэд в основном уже знал ее историю.
Он еще не забросил практику в Ипсвиче, хотя ездил туда уже довольно редко, не больше трех раз в неделю, оставляя работу молодым.
— Пришло время проще смотреть на жизнь, — частенько повторял он, возясь в саду или занимаясь делами Эдвины и Кори. Они с женой Хэтти относились к Эдвине как к дочери, которой у них никогда не было: они знали, что ей предстоит умереть молодой, и это знание ложилось на них таким же тяжким грузом, как и на Кори. Однако Тэд редко высказывался относительно болезни женщины, по крайней мере при ней. Эдвине и так забот хватает.
Он уселся в кресло поудобнее и принялся за чай, молча поглядывая на Эдвину. Дождь за окном усилился, загрохотал гром, потемнело; огонь лениво лизал дрова в камине. Когда Эдвина умолкла, Тэд обратил внимание на дедовские часы, громко тикавшие, в углу. Он не притронулся к любимому печенью, потому что кусок застревал в горле.
В полдень Эдвина закончила грустную повесть. Посмотрела на Тэда и, казалось, удивилась, увидев слезы на его глазах. Она улыбнулась.
— Ну что ж, — он откашлялся и подался вперед, чтобы поставить чашку. — Я не удивлен. Мы с Хэтти так и думали — придет время и ты обратишься ко мне. Но признаюсь, Эдди, я надеялся, что…
— Знаю, — перебила Эдвина. — Я знаю, что ты собираешься сказать. Но я не могу, Тэд. Не могу ей рассказать. И прошу тебя. Но только потом. Ты понимаешь, когда.
— Не уверен. — Он снял очки в металлической оправе и потер глаза. — Я не отказываюсь, но и в самом деле считаю, что ты должна рассказать сама.
— Нет, — резко возразила Эдвина.
Давно уже Тэд не видел в Эдвине проявления того самого духа, который жил сейчас в Кори. Но вновь обнаружив его, обрадовался, несмотря на столь непростую для исполнения просьбу женщины.