Зато можно подумать вот о чём. Предложить деду подать иск на город, заранее загнав сюда представителей Содружества с санитарной проверкой по условиям жизни, а затем, когда вся планета окажется в дерьме и в долгах, втихую забрать её в наше семейное пользование. Много вкладывать не придётся: лишь кое-где кое-что починить и проредить сегодняшний крысятник. А что... Неплохая идея. Дед давно мечтал о чём-нибудь покрупней своей нынешней империи.
Всё так же сутулясь, чтобы капюшон до поры до времен закрывал лицо, я обогнула здание и пошла вдоль дома, считая подъезды. Искать надписи смысла нет. Либо затёрты, либо содраны. Двери распахнуты везде, кое-где дырявые, будто после перестрелок, кое-где безнадёжно провисшие на одной петле, а то и просто наивно приставленные к косяку. И все, как в насмешку, металлические.
Крысятник. Эрик поводил меня одно время по таким, приучая работать, как на полигоне. Ему-то было смешно, пока он выбивал из меня малейшую жалость к живущим здесь. Но своё дело он сделал - передав личное неприятие к тем, кто позволяет - позволяет! - себе жить таким образом - без надежды на лучшее будущее для себя и для своих детей и без отвращения к крысиной жизни.
Неужели бывшая жена Кирилла из таких? Мои губы невольно скривились. Больше всего я не понимала именно таких женщин.
Была уже у третьего подъезда, когда мне навстречу зашагала компания - неопределённая по численности. Сначала показалась странной такая активность - искала же я этот дом ранним сэфаинским утром... Потом сообразилось: крысам, привыкшим к вольготной жизни в этой грязище, абсолютно всё равно, когда шастать по привычным мусорным кучам. Небось, потеряли вообще представление, какое время суток...
Шли на меня - это я ощущала. По пристальным взглядам, невидимым из-под капюшонов, сильно натянутых на их головы. И с каждым шагом чувствовала, как всё веселей разгорается огонь внутри и хочется только смеяться - и даже хохотать! Плачьте, крысы! Крысолов по ваши души явился!..
Буду милосердной всё же... Хоть предупредить... Хотя в этом моём предупреждении подспудно мой же адреналин загорается, полыхая таким пламенем, что ноги уже невесомо несли меня чуть не над разбитой дорогой перед домом!
Предупреждаю, твари!
Рукой по единственной застёжке плаща, чтобы ветер распахнул полы. Как вам, крыски, такие цацки? Мой рот кривился в такой ухмылке предвкушения, что мне самой стало весело!
Цацки мои в перекрещённых на груди ремнях были хорошие, фирменные. Это раз... Два - я вывернула руки навстречу шедшим мне, словно показывая кисти - и шестой палец среди пальцев, длинное лезвие, влажное от вкушённой в переулке крови.