И весь этот изолированный мир охраняла горстка людей…
Мне стало страшно за них. Чем более мы углублялись в странный нижний город, тем ужасающе вымирающим выглядел он для меня.
И снова, наверное, спасая меня от навязчивых мыслей о вымирании этого местечка, всплыла на поверхность мысль: кто такая Келли, спасшая Дрейвена? Она болеет? С нею плохо из-за болезни? Или… Я чуть не остановилась от неожиданности, когда сообразила. Ей плохо. Она мутирует? Дрейвен дёрнулся, когда я застыла на месте.
— Что?
Свист перед собой. Кажется, я встревожила его.
— Всё нормально. Загляделась.
— Идём.
Немногословен.
Нам пришлось пройти ещё минут десять по более-менее ровной дороге, прежде чем мы свернули в переулок. Здесь идти стало ещё страшней. Стены, казалось, вот-вот рухнут. Дыры, пробитые в них, чёрные и, на первый, не слишком сфокусированный взгляд, пустые, при более пристальном рассмотрении, шевелились от кого-то прячущегося в них. В общем, пулемёта я не опускала, держа ствол направленным впереди себя.
— Долго ещё?
— Нет. Скоро.
Интересно, что значит — скоро в его представлении. Есть ли в его жалком состоянии инстинктивное понимание времени?
Дрейвен свернул в совсем уж глухой переулок и остановился перед низкой дверью.
— Только не бойся, — сказал он, и впервые в его голосе я ощутила беспокойство — причём, очень удивлённая, поняла, что это беспокойство относится именно ко мне: он и в самом деле тревожится, как бы я не испугалась.
Открыл дверь. Я вошла следом. Инстинктивно нагнувшись, хотя не видела потолка, я прошла несколько осторожных шагов, стараясь не наткнуться на уиверна, когда тот остановится. Наверное, в доме темно, потому что ему не нужен свет.
Чисто на тех же инстинктах я почувствовала, как он встал на месте. А в следующий миг чуть не подпрыгнула на месте от жёсткого сочетания резкого звона металла и хриплого, захлёбывающегося рычания — шагах в пяти от нас. Ахнула от неожиданности, когда Дрейвен развернулся и схватил меня за плечо.
— Не бойся!
Теперь в его голосе появились совсем уж непривычные мне ноты — умоляющие.
Другой рукой он пошарил по стене и под непрекращающийся вой рядом включил свет. За секунду до освещения, опять совсем близко, но явно из-за перегородки недовольный голос прикрикнул:
— Да уйми ты свою тварь!
Я думала — знала, что увижу. Ошиблась.
Комната небольшая. Коробка метров пятнадцать на шесть. Почти пустая. Один угол, противоположный от входной двери, занят. На цепи, укреплённой вокруг шеи (без ошейника) и вокруг тощего тела — сплошные выступающие кости! — бесновалось странное существо: длинная вытянутая морда постоянно меняла форму, то полностью становясь звериной, близко к карикатурно волчьей, то вдруг в ней резко проступали человеческие черты. Но если лицо не всегда удавалось рассмотреть, то видимые части обнажённого тела изменялись на глазах, то покрываясь жёсткой шерстью, то удлиняясь. Особенно сильно и быстро изменялись конечности. Они мгновенно вытягивались до жёстких плетей, тощих, с длинными когтистыми пальцами — и вдруг резко пропадали в толстые, несуразно узкие лапки, и тогда тело стелилось по полу, грязному от экскрементов… Да и в комнате пахло, не приведи… Дрейвен внезапно шагнул к существу, кажется всерьёз вознамерившемуся совершить самоубийство, придушив себя, и резко скрутил цепь, а вместе с ним и мутанта.