Рядом с ним на столе лежал кусок ее мыла и толстое шерстяное полотенце, которое она попросила Уилду передать Дэмиану для Рольфа. Он положил мыло обратно в маленькую деревянную коробочку, чтобы оно высохло, мокрое полотенце было свернуто.
Рольф посмотрел в глаза Леони.
— Был ли какой-то скрытый смысл в том, что вы передали мне это ароматное мыло? — спросил он.
— Нет, мой господин. Ведь с тех пор, как я знаю вас, ваш запах не был мне неприятен. — Она улыбнулась, неожиданно произнеся этот комплимент. — Это мыло изготовлено из розмаринового масла. Я решила, что оно может понравиться вам больше, чем то, грубое, которое я нашла здесь.
— Дорого ли оно обходится?
— Дорого только время изготовления. Я сама делаю его.
— Тогда я рад, что вы подарили его мне. — Его голос звучал глуше, когда он добавил:
— Но мне было бы еще приятнее, если бы вы вернулись сюда раньше.
— Я не задержалась.
— Вы избегаете прямого разговора со мной, зная, чего мне стоило отпустить вас?
— Я… я не понимаю.
— Возможно, — тихо ответил он, — но думаю, что все же понимаете.
Леони не нашлась что ответить. От его взгляда она заволновалась еще больше и бросилась к кровати, надеясь, что от этого разговора их отвлекут приготовления ко сну. Однако постель уже была застелена и заниматься этим не пришлось.
Она села на край постели подальше от Рольфа и отвернулась. Несомненно, он являл собой образец мужественности — мощные мышцы, мужская сила, неотразимая красота, и все это вместе было пронизано ощущением его уверенности в себе. Леони была готова поспорить, что уж он-то никогда не ведал страха, тогда как она сидела, чувствуя, как ее сердце билось испуганно.
Она закрыла глаза, но это не остановило его. Он подошел и встал перед ней.
— Я помогу вам раздеться.
— Я справлюсь сама, — прошептала она, и Рольф напрягся.
— Леони, вы продолжаете капризничать?
— Я не капризничаю. Я никогда не капризничаю Капризничают дети! Я же не ребенок.
Она резко выговаривала каждое слово, борясь со шнуровкой на боку. Он терпеливо стоял, наблюдая за тем, как она сдергивала платье, потом сердито набросилась на шнуровку корсета. В конце концов она сбросила всю одежду и осталась только в сорочке кремового цвета без рукавов и длиной по колено. Она была из такой тонкой ткани, что Рольф видел, как сквозь нее просвечивают соски. Он затаил дыхание.
Она, его жена, была прекрасна, даже пылая гневом. Пока они находились порознь, он слишком часто думал о ней, ее образ стал живой мечтой, он вспоминал, как в ее глазах то вспыхивал серебряный огонь, то они смягчались от стыдливого смущения. Ее волосы подобно завораживающей мечте преследовали Рольфа, когда ему представлялось, как он погружает пальцы в их мягкое серебро. Теперь ее тело с законченными изящными формами предстало перед ним во всей своей красоте, а не мерещилось во сне. Эта изящная девушка однажды уступила ему Но уступит ли еще раз?