Какие сцены задели за живое? Они до сих пор яркими красками расписаны в моей голове, и мне даже не надо открывать «Пробужденного любовника», чтобы вспомнить их. Одна их самых тяжелых – момент, когда Зи ведут в место, которое станет его темницей на следующие сто лет; его сопровождают охранники, которым он носил эль, будучи помощником на кухне. Его только что в первый раз изнасиловала Госпожа, он еще невинен, ему больно и страшно. Никто из мужчин не смотрит на него, не дотрагивается до него, никто не жалеет. Они видят в нем нечто нечистое, хотя он всего лишь жертва. Он идет один, плачет, остатки бальзама Госпожи все еще на его теле… Мое сердце просто разрывалось.
Это было просто ужасно.
Другая сцена, которая чуть не убила меня – это момент, когда Бэлла застает Зи в душе: он трет запястья, пытаясь очиститься, отмыться, чтобы она могла выпить его кровь. Он сдирает с рук кожу, но, сколько бы мыла он не использовал, с какой силой не тер бы, все равно чувствует себя абсолютно грязным.
Еще была сцена, в которой Зи заставляет Бэллу причинить ему боль, чтобы испытать оргазм.
Но есть также сцены без Зи, которые я не хотела бы перечитывать.
Я знала, что читатели тяжело перенесут смерть Велси. Мне тоже было тяжело. Я плакала, пока писала ту сцену, в которой Тор с Джоном Мэтью находятся в офисе тренировочного центра, и Тор звонит домой, надеясь, что Велси возьмет трубку, молясь, чтобы с ней все было в порядке. В тот момент, когда он в очередной раз набирает номер, в дверях появляется Братство. Из трубки доносится голос Велси, когда телефон переключается на автоответчик, а Тору в этот момент говорят, что она мертва.
Многие читатели и авторы говорили мне, что нужно было обладать большим мужеством, чтобы убить одного из главных героев. Другие были разочарованы моим творческим решением. И хотя я уважаю обе точки зрения, для меня все же это не было ни мужеством, ни выбором. Просто это случилось. Я всегда знала, что Велси убьют; меня удивило лишь то, что это произошло так скоро. Я думала, что это будет намного позже, но дело в том, что сцены, которые я вижу, не всегда приходят в хронологическом порядке, так что я не всегда знаю «когда».
В качестве отступления скажу, что те, кто тяжело пережил эту смерть, немного успокоились, когда я объяснила, что она не была моим мелодраматическим расчетом, и мне самой принесла много боли. Думаю, когда ты работаешь над книгой, персонажи которой становятся так близки читателям, и когда происходит что-то плохое, стоит показывать им, что тебе происходящее тоже далеко не безразлично – что ты тоже переживаешь, тоже опечален, что твое сердце тоже разбито, тогда читателя не будет преследовать чувство, что им просто манипулируют.