Господи, Ви почти что услышал его… Даа… он слышал стон. И прямо из ниоткуда, его пронзило тревожное чувство. Дерьмо. Чего конкретно он хотел в этом сценарии?
По описанию стало ясно, что (или кого) он хотел – и это была не Марисса. Должна признаться, что я дрожала от страха. Ранее я намекала на «нетрадиционные интересы» Ви, но я всегда говорила о БДСМ, а не том, что он был с другими мужчинами. И вот он перед вами, главный герой серии… которого привлекает другой главный герой.
Бутч – не бисексуал. Ему никогда не нравились мужчины. Он, как я его определяю, своего рода Ви-сексуал. Было в их отношениях что-то, пересекающее границу с обеих сторон, и, к чести копа, он не сбежал и не взбесился. Он с Мариссой, он верен ей, и проблема Ви никого не стесняла, потому что соблюдались границы.
Должна сказать, что сцена принятия Бутча в Братство, когда Ви кусает его, сексуальна сверх меры:
Не раздумывая, Бутч поднял подбородок вверх, понимая, что в данный момент он предлагал себя, зная, что он... о, черт. Мысли испарились, полностью обезволенные странными волнами, возникшими, Бог знает откуда.
Темная голова Вишеса медленно опустилась, его шелковистая эспаньолка скользнула по горлу Бутча. С восхитительной аккуратностью его клыки прижались к вене, которая спускалась прямо к сердцу Бутча, а затем медленно, неумолимо прошли сквозь кожу. Их грудные клетки слились.
Бутч закрыл глаза, вбирая в себя то, что сейчас чувствовал: тепло их тел, стоящих так близко, ощущение мягких волос Ви на своей челюсти, мощной мужской руки, обернувшейся вокруг его талии. По собственному желанию, руки Бутча соскользнули с кольев и опустились на бедра Ви, сжав твердую плоть, сводя их тела вместе с головы до ног. Дрожь прошла сквозь одного из них. Или, может быть... черт, похоже, что они оба задрожали.
Затем, все кончилось. Чтобы никогда снова не случиться.
Как я уже сказала, я была не уверена, как читатели воспримут отношения Ви/Бутч, и я сильно удивилась, когда вышла книга. В большинстве своем, люди хотели знать о них больше! То, что читатели оказались настроены так благосклонно – свидетельство широты взглядов, и я признательна за это. Я также благодарна таким первопроходцам, как Сюзанна Брокман с ее персонажем Джулом Кэсседи, которые подготовили почву, чтобы такие мужчины, как Блэй, тоже могли получить свое «долго и счастливо», а Братьев, как Ви, принимали такими, какие они есть.
А сейчас несколько случайных мыслей о «Разоблаченном любовнике»…
Бутч не только заставил меня краснеть; с ним у меня случился первый случай писательского ступора.