Вышли мы на речку. Красота — никого нет! Разделись и тихо, спокойно поплыли на середину речки.
Первым нырнул Митяй. Он исчез и долго не появлялся. Наконец вынырнул.
— Ну как?
— Глубоко. Не достал.
— А я достану! — крикнул я, набрал побольше воздуха и нырнул что было силы.
Речка и вправду оказалась глубокой. Мне уже воздуху не хватало, я совсем собрался было поворачивать назад, как увидел наконец дно.
Камни, песок, ракушки блестят. Что бы такое взять и Митяю показать, а то ведь не поверит! И вдруг вижу — лежит круглая, большая раковина. Схватил я её и скорее назад. Вынырнул, дух перевёл и кричу:
— Ура! Достал дно!
— Врёшь, наверное, — говорит мне Митяй. — Докажи, что донырнул. Что со дна принёс?
— Вот, раковину, — говорю я. — Смотри!
Выдернул я руку из воды и… глазам своим не поверил: оказывается, вытащил я со дна реки не раковину, а настоящую фляжку! Зелёный брезентовый чехол был в водорослях, и ракушки к нему прилипли.
Выскочил я скорее на берег, сел на песок и фляжку перед собой положил.
— Здорово! — Митяй её в руки взял. — А чего там внутри? Вдруг…
Этого я уже не вытерпел. Вырвал у него фляжку и говорю:
— Я нашёл, а не ты. Я и открывать буду.
Взялся было за пробку, а она не подаётся — туго завинчена. Сунул тогда я её в рот и сжал так, что даже зубы заболели. И повернул фляжку.
Ура! Пробка подалась! Стал осторожно отвинчивать. Руки у меня дрожат, от волнения во рту сухо стало.
Отвернул я пробку и наклонил фляжку. Оттуда посыпался песок и выпал свёрнутый в трубку листок бумаги.
Я сразу бросил фляжку и схватил эту трубку. А Митяй наклонился ко мне, сопит носом, как паровоз, и во все глаза смотрит.
Осторожно развернул я бумагу на ладони — а там… у меня даже дух захватило и сердце забилось сильно-сильно: на листке был виден рисунок — чёрной извилистой линией с угла на угол тянулась река, совсем как на карте в учебнике географии, и стояли какие-то непонятные значки.
Внизу, под картой, было несколько торопливо написанных строк.
Видно, всё-таки немного воды попало во фляжку, бумага отсырела, но на наше счастье записка была написана не чернилами, а карандашом. Буквы словно выцвели, побледнели, но прочесть их было можно.
— «Ценное месторождение нефти», — прочёл я вслух текст записки. — Все документы в пещере…» А дальше неразборчиво. Увеличительное стекло бы.
Я поднял глаза и посмотрел на Митяя. Он тоже — молча смотрел на меня. Вдруг Митяй вскочил:
— Побежали домой! Возьмём объектив из фотоаппарата!
И мы помчались.
В палате Митяй осторожно вынул из футляра нашу отрядную «сменку» и вдруг вопросительно взглянул на меня.