— Боб, — взмолилась Луэтта. — ты, кажется, собираешься читать лекцию по истории гражданской войны в Штатах.
— Нет. Только два слова. Еще буду пить за тех русских, с которыми целовался на Эльбе.
— Что ж, мистер Сомлер, спасибо за добрые слова, — поблагодарил Иннокентий — Выпью с удовольствием.
После того, как рюмки были опустошены, наступило молчание: все закусывали.
— А за нынешних русских? — спросил сосед-фермер. Чувствовалось, что он хотел подзадорить Сомлера.
— С теми, кто попытается лишить нас свободы и демократического образа жизни, я готов драться. Будь то русский, китаец или сам черт...
— Мистер Сомлер, — взмолилась Элла. — Я выключаю вас. Не надо политики.
Запрет молодой хозяйки соблюдался добросовестно. Оставшуюся часть вечера шутили, танцевали под приемник, вежливо смеялись над туповатыми анекдотами Сомлера.
Во время танца Элла прижалась к Иннокентию и, поднявшись на цыпочки, прошептала на ухо:
— Я хочу танцевать только с тобой. Слышишь? Не отдавай меня никому, пусть они веселят своих жен...
И потом совсем тихо, одним горячим выдохом:
— Я люблю тебя... Слышишь, люблю...
Эти искренние слова Эллы, ее чистая доверчивость глубоко взволновали Иннокентия.
Он знал, что рано или поздно они должны открыться друг другу в своих чувствах, но боялся этого объяснения: ведь его не покидала мысль о возвращении на родину, особенно теперь, под впечатлением печальной истории Пронькиных...
Элла ни о чем не догадывалась, она уверовала в его чувства, требовала ответа:
— А ты любишь меня, Иннокентий?
Он наклонил голову.
— О, Элла, Кенти! Вы же танцуете без музыки! — воскликнул Сомлер и рассмеялся.
Смущенные Элла и Иннокентий неловко уселись. Все это не укрылось от Хитта.
«Старею, — думал он. — С хозяйством справляться становится все труднее. Поженить бы их, взвалить ферму на широкие плечи этого мужика».
— Господа, позвольте и мне провозгласить тост, — произнес он, когда гости уселись. Леон поднялся, его глаза светились радостными огоньками.
— Я пью за тебя, Боб, и за твою молодую жену. Пусть твои дела процветают.
— Я пью за вас, мои милые соседи, всех благ вам.
— Я пью за тебя. Иннокентий. От души хочу, чтобы ты нашел здесь вторую родину.
— Я пью за тебя, Элла, пусть всю жизнь сопутствует тебе верная любовь и большое счастье.
Сразу стало шумно, весело. Включили вальс, Луэтта, опередив Эллу, пригласила Иннокентия. Элла танцевала с Сомлером. Вальс получился легким и красивым.
Но всему приходит конец: музыка умолкла, гости разъехались. Погас свет в комнате Леона.
Элла и Иннокентий, не сговариваясь, вышли на веранду. Это было неизбежно: застыли в долгом поцелуе. Иннокентий только утром отпустил Эллу.