Двадцать шесть лет Калапу. Он среднего роста, ладно скроен, весь из костей и мышц. Легок, будто белка среди ветвей? В армии редко кто опережал его на коротких дистанциях. Он и в школе спортом занимался — с сельского стадиона не уходил. Так что чабанская работа как раз по нему: круглый год овцы помогают спортивную форму держать! Не курит. Что такое водка — не знает. Выдастся свободное время — на охоту. Поэтому по горам лазит — будь здоров! Прошлой зимой белковал с парнем одним, мастером спорта по горным лыжам. Не уступал ему Калап.
Если бы не такая спешка сегодня, обязательно посидел бы на вершине, полюбовался, как оживает природа, пообсох на свежем ветерке. Не до того. Надо определить, куда девалась отара, собрать ее. Где-то еще объягнились овцы. Их надо найти. И этого малыша, что еще на руках, отнести вниз, чтобы после из-за него опять не подниматься сюда, в такую высь. Коня еще придется вести в поводу…
— Достанется нам сегодня, Кула-Ат… — Калап отвязал Каурого. — Стой, стой! Запутался: сам виноват… Где же наши овечки, а? Как думаешь? Куда ушли?
Он снова подхватывает ягненка. Каурый осторожно спускается позади, то и дело приседая на задние ноги. И овца путается под ногами, мешает коню, сердит его. Хорошо, что Кула-Ат привычен к овцам — не затопчет.
Калап замечает с десяток овечек, бредущих вниз по противоположной стороне лощины. Кто их остановил и гонит с вершины? Сами они ни за что не вернутся. Калап останавливается и хватается за сук. Долго гадать не приходится: сверху слышится окрик:
— Уй, черти! Куда, куда-аа?
Сакманщика прислали!
У Калапа отлегло от сердца.
«Кого же ему в помощники дали? Хорошо бы человека работящего, понимающего… — Он садится на полу плаща. Можно малость передохнуть, отдышаться. — Как хорошо-то!.. Заодно и ягненка пока под дерево положить… где посуше. Вот хотя бы под это, что ли?.. Да-а, дурная голова ногам покоя не дает — с самого утра не присел ни разу… Во-от, здесь тебе, глупыш, будет в самый раз. А ты, овечка, знай свое дело — вылизывай детеныша. Он быстрее на ноги встанет. Хорошенько лижи, хорошенько! Нынче тебе полегче будет, не то что в прошлом году: двоих ненасытных обжор выкормила…»
Калап закрывает глаза, подставляет лицо под теплые лучи солнца.
«Вот и началось самое главное — окот. Хоть бы обошлось. Помоги, Алтай-батюшка! Горы мои, горы! И вы помогите выдержать, вытерпеть… Все будет, как надо, — не впервой. Вот бы получить сто от ста! Не меньше! Мотоцикл нужен. „Урал“. Год этот не простой — конец пятилетки. Значит, премии раздавать будут, ордена, медали… Эх, Калап-Калап! О чем размечтался? И не совестно? Разве в этом дело? Имя свое сохранить — вот что важнее всего. Доказать, что ты не хуже других…»