Большие квадратные подушки уже лежали вокруг покрытого искусной гравировкой медного столика, стоящего прямо на траве. Все здесь дышало спокойствием, даже романтикой, располагая, как на европейском пикнике, к задушевной, непринужденной беседе.
Шантель позволила дею проводить себя до одной из подушек, но погружаться в ее мягкую глубину не торопилась, желая прежде убедиться, насколько близко к ней намерен расположиться он сам. Ее расчет строился на том, что подушек много, и она сможет легко занять ту, которая позволит избежать чрезмерно близкого соседства Джамиля, не затрагивая его самолюбия. Но беспокойство оказалось напрасным. Дей обошел столик и занял место напротив нее.
— О чем ты думаешь? — спросил он, когда начали подавать подносы с яствами.
— О том, что хочу я есть с вами или нет, никакого значения не имеет, — ответила девушка и сразу пожалела об этом. Зачем сердить его сейчас? Но он и не собирался сердиться. Взмахом руки Джамиль приказал слуге отойти и сам наполнил ее тарелку.
— Ты права, — сказал он после некоторого размышления. — Но спрашивая тебя, будешь ли ты обедать со мной, я отдавал долг вежливости, и, по-моему, это пошло на пользу.
— А если бы я отказалась?
— Я был бы вынужден настоять.
— Понимаю.
Увидев, каким натянутым стало выражение ее лица, он улыбнулся.
— А мне кажется, ты не совсем поняла. Я могу настаивать на чем-то как дей, и тогда никто не осмелится возразить. Но я могу ведь и просто просить как обычный мужчина Джамиль, и мне тогда важно быть убедительным именно в этом качестве.
Шантель недоуменно приподняла брови.
— Вы пытаетесь меня убедить в том, что у меня был выбор? Но до сих пор мне внушали, что его у меня нет.
— В некоторых вещах он все-таки возможен.
Ее так и подмывало спросить, может ли она в таком случае отказаться спать с ним, но она не решилась. Собственно, девушка была почти уверена в отрицательном ответе и не хотела расстраиваться, услышав это. Тем более что пока все было так мирно и тихо. Они просто обедали, почти не разговаривая. Если бы она не понимала, где и с кем она находится, то могла бы подумать, что он взволнован и смущен не менее, чем она сама. Но она понимала, а потому старалась смотреть не на него, а на пищу, благо последняя более чем заслуживала внимания.
В качестве основных блюд им принесли жаркое из козленка, жаркое из цесарки и «педели кебаб», что, как оказалось, означало запеченного в кляре молодого барашка. Не было, естественно, недостатка в хлебе, представленном аппетитными круглыми лепешками. На случай, если всего этого окажется недостаточно, на столе стояло блюдо с фаршированной рисом, ливером, смородиной и яблочными косточками индюшкой. Столь же разнообразны были закуски: сладкий перец, нашпигованный ароматным рисом и мясом, сердцевинки артишоков, бараньи мозги, бобы, спаржа и два вида салатов.