Собственно, Раис Мехмед и пришел, чтобы составить об этом окончательное представление. Ведь от ее ценности будет зависеть комфортабельность ее нынешнего путешествия. К тому же если она не девушка, то нет и нужды сдерживать себя и других членов команды от того, чтобы скрасить долгий путь домой с помощью ее тела. Правда, большинство его спутников отдавали должное содомскому греху, но в основном в силу обстоятельств. Женщина на борту — это удача, если, конечно, она не девственница. Мехмед уже хотел, чтобы эта пленница девственницей не была.
— Она напугана, Раис, — спокойно сказал из своего угла евнух в, белом. — Может, позовешь Хакима, чтобы сказал ей, что это простой осмотр?
Мехмед, не отрывая взгляда от девушки, отрицательно покачал головой.
— Если он будет присутствовать здесь сейчас, объясняя, что происходит, потом она ему может не поверить и не захочет учиться у него новой жизни. Лучше, чтобы он смог стать ей другом, помогая прийти в себя. Тогда он сможет помочь сделать ее более покорной, а значит, и более ценной.
— Раз так, покончим с этим поскорее, пока она не хлопнулась в обморок.
Но Шантель не потеряла сознания. Она пронзительно визжала, пока в рот ей снова не засунули кляп. Она сопротивлялась с дикой яростью, но бесполезно. Даже одеяло, казалось, было против нее, ограничивая свободу рук. Вскоре Шантель оказалась лежащей на спине, а сверху поперек ее тела, пригвождая его к полу, лежал корсар в шелковой безрукавке. Она начала брыкаться, уже не обращая внимания на то, что тем самым сбивает одеяло со своих обнаженных ног. Но еще через мгновение другой мужчина схватил и ноги. Разведя их в стороны, он сильно сжал колени, заставив девушку лежать не двигаясь.
Глаза Шантель от ужаса казались безумными. Она ничего не видела за массивным "торсом человека в шелковой безрукавке, который лежал сверху, крепко держа руками за плечи и шаря глазами по ее животу. Девушка не могла знать, что тот моряк, который схватил ее за ноги, получил строгий приказ не смотреть на нее. Не знала она и то, что Белый Балахон был евнухом, который не мог ее изнасиловать, даже если бы захотел, и что он просто обязан был проделывать некую процедуру со всеми женщинами, которых захватывали корсары. Но чувствовать то, что с ней делают, она, конечно, могла: что-то прикоснулось к ее ногам и было просунуто между ними, затем вошло внутрь ее тела, причинив боль, и через какое-то время вынуто. Шанталь была уверена, что ее изнасиловали, совершенно не понимая, что это была проверка, которая единственная и могла спасти ее от поругания, по крайней мере пока она находилась на корабле.