— Нет, ты все-таки ревнуешь!
— Нет… я… нет! Пусть она будет с ним. Пусть все они занимаются с ним любовью. Мне все разно. Теперь я знаю, он именно такой, каким показался мне сразу. Я ненавижу его!
Лицо Рахин стало серьезным.
— Так ты все еще расстраиваешься из-за Мары? Я могла бы рассказать тебе об этом деле немного больше, чем ты узнала от нее.
— Вы собираетесь доказать, что Джамиль не поступал с ней таким варварским образом всякий раз, когда призывал ее к себе?
— Нет.
— Тогда что же еще вы хотите рассказать мне? То, что он нуждался в разрядке, мучаясь от навалившихся на него проблем? Так другие мужчины в схожих обстоятельствах просто стучат кулаками о стены.
Рахин поперхнулась, сдерживая смех. Заметившая это Шантель помрачнела еще больше.
— Давайте, смейтесь! Это же так забавно, что женщина была доведена до того, что так страшно завершила свою жизнь!
— Нет, это не забавно, — спокойно произнесла мать дея. — Это трагично. Но Джамиль в этой трагедии невиновен.
— Он…
— Шахар! — резко одернула девушку Рахин. — Тебе придется сегодня выслушать меня, хочется тебе этого или нет. Мара сама спровоцировала Джамиля. Она сознательно делала так, чтобы он наказывал ее всякий раз, когда она приходила к нему. Об этом она тебе рассказала?
— Нет. Однако я не считаю это достаточным основанием для его оправдания. Он должен был понять, что с ней что-то не так, и оставить ее в покое. А вместо этого он все чаще вызывал Мару, чтобы выместить на ней свой гнев. Вы же сами понимаете, что это омерзительно!
— Я понимаю, что тебя трудно в чем-либо убедить, — вздохнула Рахин. — А то, что она постоянно доказывала всем, что сама хочет, чтобы с ней так обращались, тоже не изменит твою точку зрения? Есть женщины, которые наслаждаются подобными вещами. Ты знаешь?
— Но на самом деле Мару угнетало то, что с ней так обращаются.
— Так почему же она сама об этом никому не сказала?
С последним Шантель не" могла не согласиться. Она и сама говорила Маре то же самое в тот роковой день. Но принять сторону дея она тоже не могла, особенно сейчас. Вот уже пять вечеров, прошедших со времени гибели Мары, Джамиль призывал ее, а она, приходя к нему, лишь отворачивалась, не произнося ни слова. Он мог бы сам рассказать ей то, что только что поведала его мать. Возможно, она и поняла бы его. Но ему, как видно, было безразлично, что она обо всем этом думает. Дей просто сердился на то, что она молчит, и отсылал ее обратно. А потом пошел к Шиле. Вот и хорошо! Просто замечательно! Пусть и дальше любезничает со своей Шилой. Шантель не хочет иметь с ним ничего общего.