Шантель решилась украдкой взглянуть на своего хозяина лишь тогда, когда убедилась, что сам он на нее больше не смотрит. Было бы слишком унизительно еще раз встретиться с ним взглядом. Он говорил о ней так, будто ее и не было рядом! Будто она не понимала их языка, хотя Хаджи-ага объяснил ему, что это не так. Все это еще больше озлобило ее против этого мужчины, в голосе которого не было никаких эмоций, как будто ему не было никакого дела до трех новых рабынь. Но ведь купил их он. Последний вопрос Хаджи-аги подтверждал это. Но почему он покупает женщин, даже не взглянув на них предварительно? А может, он просто, недоволен покупкой?
Боже, сделай, чтобы было именно так. Пусть он вернет ее назад Хамиду Шарифу. Ей не вынести мысли о том, что она является собственностью человека, столь похожего на ее соотечественника. А ведь он еще и красив. Ей хотелось бы отрицать это, но она не могла. Шантель понимала, что лицу и фигуре этого человека может позавидовать любой мужчина. Невероятно, неужели она сможет сдаться, смириться со своим положением невольницы из-за его неожиданной привлекательности, которая не должна иметь для нее никакого значения? Нет! Она непременно должна сделать что-то такое, что заставит возвратить ее Хамиду Шарифу, еще до того, как очутится в гареме. Иначе будет поздно. Но что она может сделать?
Она смотрела на него уже невидящим взглядом, молясь о том, чтобы решение пришло как можно быстрее. И вдруг поняла, что осмотр еще не окончен. Хозяин стоял перед чернокожей принцессой, внимательно и бесстрастно изучая ее лицо. Африканка отвечала ему разъяренным взглядом, не стараясь скрыть ненависти. Внезапно он поднял руку и расстегнул единственную застежку на жилетке, прикрывающей грудь девушки. Краска залила щеки Шантель. Принцесса, однако, не пошевелилась. Она стояла неподвижно, не пытаясь даже придержать руками распахнувшиеся края, и господин спокойно разглядывал ее большие груди.
Шантель с трудом сдержала стон. Выходило, что она ошиблась еще больше. Ее успокоила процедура продажи, и она думала, что ей по крайней мере уже не придется публично обнажаться. То, что происходило, говорило об обратном. Девушку раздели в переполненной комнате. Да еще именно ту, которая, судя по ее прежнему поведению, намеревалась до последнего защищать свою честь. Но сейчас африканка не двигалась и, казалось, не проявляла никаких признаков обиды или стеснения.
Наконец хозяин поднял голову и взглянул в глаза чернокожей красавицы, желая окончательно убедиться в том, что правильно понял ее реакцию на свои действия. И вот тут истинная реакция и проявилась: принцесса смачно плюнула прямо в лицо Джамиля.