– Кто распорядился, чтобы я получала такую сумму?
Брюс пожимает плечами.
– Какая разница?
– И все-таки? – настаиваю я.
Он мнется.
– Ну а вы-то как думаете?
– Роберт Эддингтон?
Кейн кивает.
Обалдеть.
Прощаюсь с ним и ухожу.
В конверте еще пять тысяч. Значит, Роберт оценил мой труд в десятку. Еще тогда, когда мы даже не общались. Почему?
Из-за тети? Но она уверяла, что не имеет к этому отношения, да и Кейн не стал бы врать.
Однако какой же Эддингтон аферист! Притворялся, что отчитает Брюса, хотя сам это придумал! В груди появляется приятное чувство. Хочется верить, что Роберт относится ко мне не просто как к стажерке или родственнице-дармоедке. Взять даже его вчерашнюю выходку с пиццерией. Разве с обычными подчиненными так поступают?
* * *
Вечером набираю маму. Она отвечает не сразу, а после четвертого гудка. И голос у нее какой-то странный, взволнованный. Она расспрашивает меня о здоровье и прочей ерунде и, как мне кажется, торопится.
– Мам, я тебя отвлекаю?
– Нет, милая, что ты!
На заднем плане какой-то галдеж. Где она?
– Ты где? – спрашиваю я.
– Ой… я в кино.
У меня чуть язык изо рта не вывалился. Моя мать пошла в кино?
– С кем?
– С Дэйдрой и Мередит.
Мир точно сошел с ума, ибо моя мать ведет себя не то чтобы не типично, а из ряда вон. Она вообще не любительница фильмов, а уж тащиться в кинотеатр…
– Мам, ты точно ничего не пила и в тебя не вселялось какое-нибудь инопланетное существо?
– Кэти, что ты говоришь? – смеется она. – Я просто подумала, чего дома сидеть? Внесла некоторые изменения в свой скучный досуг.
– Ладно… – устало соглашаюсь я, и, пожелав ей приятного просмотра, отключаюсь.
В смешанных чувствах поднимаюсь в квартиру. Мне необходим двойной душ и побольше теплого молока, чтобы побыстрее уснуть.
* * *
Июнь начался для меня лучше, чем я могла себе представить. Ясная солнечная погода с самого утра выманивала из дома, я даже проснулась без будильника.
Надеваю свои любимые черные кеды с белыми шнурками, узкие темно-синие скинни с низкой посадкой, белую майку, серую олимпийку и маленькую светлую сумочку через плечо. Воткнув наушники в уши, запасаюсь бутылкой витаминной воды и отправляюсь на свидание с большим городом.
Протопав почти два километра по величественному Бруклинскому мосту, я, наконец, оказываюсь в Бруклине.
Дорога от Адамс-стрит до проспекта Бруклин-Хайтс занимает еще около пятнадцати минут. Отсюда открывается потрясающий вид на статую Свободы, и я решаю сделать передышку.
Наверняка ночью здесь все в огнях, в манящих ясных огнях. Ослепляющих, завораживающих…
В наушниках Мик Джаггер поет «Бог дал мне все, что я хочу», и я ловлю себя на мысли, что, наверное, и впрямь в жизни нет ничего невозможного. Главное – найти правильную песню.