– Не буду, обещаю, – серьезно отзывается Монте, слизав мороженое с нижней губы. Ого, у него пирсинг в языке! Раньше не замечала. Или он недавно сделал?
– Полтора месяца не носил, соскучился, – поясняет стилист, уловив мою заинтересованность. Ничего себе!
– Здорово. Тебе идет.
– Спасибо, – лучезарно улыбается он, – так какой у тебя вопрос?
Ой, вопрос… заранее чувствую себя дурой, но отпираться поздно.
– Представь себе ситуацию, – неуверенно тяну я, – что парень целует девушку… очень страстно, прямо как в кино, – я мечтательно вздыхаю, – а потом он внезапно исчезает, и от него ни слуху ни духу…
Мое мороженое превращается в кашицу, я беспрерывно помешиваю его, вымещая на нем все свое стеснение.
– В общем… значит ли это, что ему не понравилось?
Монте не отвечает, для анализа ситуации ему, вероятно, маловато информации.
– Ну, это ведь странно, если учесть, что он сам пришел и набросился с поцелуем… – нетерпеливо продолжаю я.
Фаби поворачивает голову, глядит на меня в упор и ничего не говорит.
– Хотя если он ожидал большего… – рассуждаю я, нервно сжимая стаканчик в руке, – но разве он возбудился бы, если б ему не понравилось?
– Стоп-стоп-стоп, – мы останавливаемся посередине тротуара, – давай по порядку, милочка.
Смотрю на него снизу вверх, как коротышка на жирафа. Все-таки он очень высокий, еще эти кеды на платформе…
– Итак, тот самый таинственный красавчик, чье имя ты не рассекречиваешь, поцеловал тебя?
Я киваю.
– И ему было так классно, что его рычаг любви переключился в положение «вкл»?
– Ну, вроде того… – Боже, как неловко! Гляжу на растаявшую ванильную массу в стаканчике. Рычаг любви? Мне становится смешно.
Фаби берет меня под руку и мы продолжаем идти по 14-й улице.
– Как это было? Я хочу деталей.
– Перестань. – Я опускаю голову.
– Но, дорогая, чтобы определить его настроение, я должен знать все подробности.
Я колеблюсь.
– Прекрати стесняться! Это Нью-Йорк, понимаешь? Здесь нельзя быть воздушной и беззащитной, как пушистое облачко. Набирайся твердости, она тебе пригодится.
Что ж, в его словах есть доля правды. Только вряд ли у меня получится. Я пробыла пушистым облачком целых восемнадцать лет, и сейчас нужно перестраиваться.
– Он подвез меня до дома, – рассказываю я. – Я вошла в подъезд, а он поднялся следом. Я даже не ожидала…
Поведение Роберта по-прежнему не укладывается у меня в голове.
– И знаешь… – я изо всех сил стараюсь не покраснеть, чтобы не быть облачком, – это было так… – подбираю слово, – грубо, дико. Очень страстно и…
– Круто, – помогает мне Фаби.
– Да. А потом он ушел. И с тех пор я его не видела, ничего от него не получала…