Маруся подняла голову. Неприязненное выражение мгновенно исчезло, вытесненное робкой улыбкой.
— Я действительно всему причиной. Не предложи я, чтобы ты одурманил ее…
— Не будь дурой, женщина! Я тоже слышал, как хвастается Булавин своим снадобьем, и пошел бы к нему даже без твоего предложения.
— Но это ничего не изменит, Владимир! Я оказалась такой бессердечной! Совершенно не подумала о ее чувствах. Она ничего не значила для меня… еще одна из бесчисленных безымянных женщин, которыми он ублажает себя между своими куда более громкими победами! Даже встретив ее и поняв, как сильно она отличается от других, я, стыдно сказать, думала лишь о том, как получше угодить барину.
— Это твой долг.
— Знаю! — рявкнула жена. — Но это ничего не меняет. Она была девушкой, муженек!
— И что из того?
— Что? Она не хотела ложиться с ним, вот в чем дело! Неужели ты взял бы меня против воли? Нет, наверняка ты уважал бы мои желания. Но никому в голову не пришло прислушаться к ней, а ты просто утащил ее, бросил в карету и привез в чужой дом! Это ужасно!
— Он не принуждал ее, Маруся, — покачал головой Владимир.
— Ему и не пришлось! Об этом позаботилось зелье, зелье, которое мы ей дали.
— Но она не оплакивает свою потерю, — нахмурился Владимир, — наоборот, только и знает, что рычит на всех и отдает приказания. Кроме того, ты забываешь, что барин щедро вознаградит ее. Она вернется в Англию богатой женщиной.
— Но ведь она не собиралась ехать в Россию. По-твоему, хорошо, что ее силой притащили сюда… в сундуке, едва живую?
— Сама знаешь, это было необходимо.
— Наверно, — вздохнула Маруся, — но все равно, так не годится.
Немного помолчав, Владимир нежно сказал:
— Жаль, что у нас нет детей, Маруся. Ты жалеешь ее, как собственную дочку. Прости…
— Не нужно.
Маруся, перегнувшись через стол, потянулась к руке мужа:
— Я люблю тебя. И никогда не пожалела о своем выборе. Только… только… будь с ней помягче, хорошо? Вы, мужчины, никогда не заботитесь о чувствах женщины. Подумай об этом, когда отправишься к ней.
Владимир сделал страдальческую гримасу, но все же кивнул.
Он долго колебался, прежде чем постучать в дверь. За его спиной с пристыженным видом стояла Лида, нагруженная свертками. Он как следует отчитал девушку за то, что она успела выболтать Марусе, да и каждому, кто хотел слушать, о кровавых пятнах на простыне. Если бы не эта чертова девственность, жена не сочувствовала бы так англичанке. И Владимир невольно заразился от Маруси угрызениями нечистой совести. Несмотря на все неприятности, которые причинила ему девушка, Марусе удалось вызвать в нем жалость. Однако это непривычное чувство длилось ровно столько, сколько понадобилось Кэтрин времени, чтобы открыть дверь.