И как-то довольно быстро догадалась, что у той две ноги, две руки и по пять пальцев на каждой. После чего возопила с бешеной экспансивностью:
– Так что же ты молчала, что относишься к виду человекообразных?! (Не знаю!) Или ты нас боишься? (Не хочу отвечать!) Получи! А раз ты нас боишься, то ты явилась к нам со злыми намерениями? (Нет.) А то и вообще совершенно случайно? (Да!) А твои близкие знают, куда ты подалась? (пришлось отвечать «нет!») То есть ты просто путешествовала? (Да!) И чисто случайно свалилась в наш мир? (Да!) И не собираешься творить здесь зло? (Нет) А дети у тебя есть? (Нет!) Да и как иначе отвечать, если ребёнок не родился ещё?!
Саша больше всего на свете боялась, что по её следу в астрале могут вернуться к её телу и уничтожить его вместе с плодом. Чтобы этого не произошло, она была готова вытерпеть любые муки и даже умереть ментально. Нисколько при этом не сомневалась, что Тител Брайс и иные целители поддержат тело при жизни, сколько надо, и ребенок родится здоровым.
Однако мучительница словно догадалась о неполном ответе, продолжив вопрошать с особой настойчивостью:
– Тогда ты беременна? Ты ждёшь ребёнка в скором будущем? И ты не хочешь в этом признаться? – так как следовало в ответ «глухое молчание», молнии били и били по пленнице со всё возрастающей силой. – Ты боишься за своего ребёнка? Ты очень за него боишься? Боишься, что ему у нас больше понравится? А ты этого не хочешь? А раз не хочешь, то прибыла к нам со злым умыслом? Или вообще воевать решила? Тебе что-то не нравится в нашем обществе? Ты что-то о нас знаешь? Тогда получается, что ты прибыла к нам не случайно, а преднамеренно, да?
Весьма действенный получался допрос, это следовало признать, несмотря на всю его несуразность и неправомочность. Некая самка цивилизации похитителей словно предугадывала скрытый ответ со стороны пленницы и довольно ловко, почти безошибочно задавала наиболее опасный следующий вопрос.
И у Александры неожиданно мелькнула в сознании догадка, как это делается. Это же лаборатория, в которой куча приборов для фиксации, и они намного лучше действуют, чем глаз или логика. И подсказывают экспериментаторам на экранах то, о чём пленница кричит только мысленно. Она-то не дергается, зато на вопросы реагирует подсознание, ожидающее новой порции боли. Да и самые первые вопросы уже давно помогли составить психопатическую матрицу пойманного существа, и теперь банально пробивать его на ложь или правду. То есть некий детектор лжи уже действовал, и опытному следователю ничего не стоило лавиной задавать вопросы, наносить болезненные наказания и без затей считывать с экрана поступающую информацию.