Комната, куда Давыдов принес мой чемодан, показалась раем. В ней было много горшечных цветов, света и тепла. И, конечно, вся мебель была деревянная! Засилье дерева в этом поместье отчего-то не казалось мне странным и давящим. Наоборот, лучше дышалось и ощущалось единение с природой. Так и думалось, что сейчас в окно заглянет белка с высокой сосны, где у нее оборудовано дупло.
– Располагайся, Катя.
Вот так просто, без комплиментов, без эмоций, практически мимоходом сказал Давыдов. Мило, ничего не скажешь. Разве только…
– Спасибо, Арчи, дорогой!
Все-таки опыт околотеатрального существования иногда бывает очень полезным.
– Что?! – поразился Давыдов.
– Я полагаю, – церемонно начала я, садясь в высокое деревянное кресло с медвежьими мордами на подлокотниках, – мы должны общаться как близкие люди.
Ни дать ни взять кресло-трон. А я тут царица. А Давыдов… А кем бы я его ни назначила, он все равно не согласится.
– Безусловно, – прищурился он. – Но только на людях. Так меня зовут Артур Оле…
– Нет, так не пойдет, Арчи, дорогой. Я могу перепутать. И что люди подумают? А вдруг они узнают правду?
– За шантаж, госпожа Гринева, последуют нехилые штрафные санкции!
О, он выглядел умопомрачительно в своем отутюженном строгом сером костюме! Такой злой и неприступный, словно водопад Виктория, грозящий снести со своего пути всех несогласных. Впрочем, в этом году, говорят, водопад первый раз за все время своего существования замерз и застыл мраморным изваянием. Не знаю, не проверяла, но зрелище впечатляющее. В нашем лесу тоже кто-то бессмертный сдох, раз я наконец-то влюбилась.
Отчего мне так нравятся брутальные и злющие мужчины, понять не могу. Наверное, потому что глаза у них сразу становятся цвета грозового неба, губы сжимаются, как два берега одной высохшей реки, ноздри начинают раздуваться как у необъезженных жеребцов… Красиво.
– Все равно, – отчеканила я, укладывая ногу на ногу. Так он сидел в гримерке Заславского. – Буду звать вас Арчи.
– Хорошо, – неожиданно согласился он, – договорились.
Развернулся и вышел.
Только я вдохнула полной грудью воздух, чтобы восстановить равновесие мозгов и сердечных импульсов, как дверь распахнулась снова.
– Опять вы?! – удивилась я.
– Не рады, значит, – прищурился Давыдов.
– А почему я должна радоваться?
– Входите в роль, Кэт!
– Кэт?!
– Кэт.
– Мне не нравится эта кошачья кличка.
– А мне не нравится Арчи.
– Хорошо, – неожиданно согласилась я, – договорились!
– О чем?
Все-таки я произвожу на него неизгладимое впечатление, если он не понимает таких мелочей.
– Договорились о том, что вы Арчи, а я Кэт.