- Я ненавижу тебя, - затравленно пробормотала она.
- Что ж, это уже что-то. Ненависть - это хоть какое-то чувство. Значит, еще не все потеряно, - ответил он без всякого выражения. - С кем это ты сегодня была?
Она резко отвернулась - он нападал на нее, как и прежде, а она, не в состоянии скрыть свои чувства, доставляла ему массу удовольствия, и это мучило ее. По правде говоря, она уже давно собой не владела. И сейчас чувствовала себя незащищенной, совершенно не способной управлять собой.
- А тебе-то что?
- Так, интересно. Почему бы не задать такой вопрос собственной жене? - Он издевался над ней каждым своим словом, каждым звуком. - Хотя в твоем случае он, вероятнее всего, просто замерзнет прежде, чем ты допустишь его до себя.
Выведенная из себя этой насмешкой, она резко обернулась к нему:
- Ты так уверен?
Рафаэль замер, сведя над проницательными светло-карими глазами иссиня-черные брови.
- Эта твоя чертова самоуверенность! - судорожно пробормотала она. Ты даже мысли такой не допускаешь! Сам позволяешь какой-то шлюхе лапать себя буквально в шести футах от меня, а стоит...
- Шлюхе?
- Puta! - выпалила она, чувствуя, как у нее кружится голова от ярости и унижения.
- No es*, - тут же отпарировал Рафаэль. - Я никогда не опускался до того, чтобы платить женщинам, mufieca mia.
- Не называй меня так! - выпалила она. - Никакая я тебе не кукла!
Не сводя с нее взгляда, под которым она себя чувствовала очень неуютно, он слегка склонил голову набок, и на его пышных черных волосах заиграли блики света.
- Ты мне возражаешь? Increible. Ты споришь... - он с удивлением втянул воздух. - Ты даже кричишь!
Эти слова свели на нет столь необычную для нее дикую злость, и она почувствовала себя слабой и разбитой.
- Пожалуйста, уходи, - прошептала она.
- Кто научил тебя кричать? - спросил он, не обращая внимания на ее просьбу. - Очень здоровый признак. Мне это нравится.
Она зажала уши руками.
- Ты сведешь меня с ума.
- Это как раз то, что однажды ты проделала со мной. Ты растоптала мое сердце. Два года мучений, - с болью в голосе пробормотал Рафаэль, сжимая в узкую линию чувственные губы. - Я дал тебе все. Ты же - ничего. Ты была щедра, как скупец. Ни одна женщина не позволяла себе делать со мной то, что сделала ты. Рог Dios, ты мне принесла столько страданий, что, честно говоря, я сам не понимаю, почему я стою сейчас перед тобой с опущенными руками...
Она вдруг глухо рассмеялась.
- Это единственное, чем ты еще можешь похвастать...
Кровь хлынула ему в лицо.
- Да как ты смеешь?
Эта столь знакомая ей интонация грозила бурей, и она нервно облизала губы.