Булыга очумело посмотрел на него. Разморенный, вспотевший, он вытирал мокрое лицо рукавом и беззвучно шевелил губами.
Был Булыга невысок ростом. Лицо заросло седой щетиной. Глубокие морщины от въевшейся в поры угольной пыли казались нарисованными. Никто уже не помнил, когда и как появился он в поселке. Ходил слушок, что сбежал он в эти таежные места, опасаясь коллективизации. В свое время не интересовались, а потом примелькался он, ничем не выделяясь среди соседей. Жил тихо, смирно. Только не ладил с женой — сварливой старухой. Оттого и подался в углежоги. Гнев его на незваных гостей пропал. Сидя на лавке, долго соображал, прежде чем ответить. Видно было, что одинокая жизнь в лесу отучила его от человеческой речи.
— Оно, конешно, в лесу зимой делать нече, — медленно выжимал он слова. — Да вишь ты, уголь-то в свое время не вывезли, начальство и распорядилось постеречь его до весны. Неровен час, кто и польстится.
— Кому-то нужен твой уголь.
— Не скажи. Уголек-то первый сорт, твердый да звонкий. Всякий обзарится.
— Ты всех в жулики не верстай! — сердито оборвал Булыгу Устюжанин. — Лучше на себя погляди, рыльце-то в пушку.
— А чо мне глядеть? Я свою сопатку и так знаю.
— Билет охотничий имеешь?
— Ково?
— Ты дурнем не прикидывайся. Билет, спрашиваю, на право охоты имеешь?
— А на кой он мне? Кому требуется, тот пущай его и выправляет.
— Значит, браконьеришь потихоньку?
— Кто, я-то? Да у меня всего четыре патрона. Для обороны держу. Два раза дуплетом вдарю — и будь здоров, никакой варнак не устоит.
В голосе Булыгу звучала нарочитая бесшабашность. Иван Алексеевич, внимательно взглянув на него, шагнул к двери, взял стоящее в углу бурое от ржавчины ружье. Поковырял пальцем в дульных срезах. Откинул стволы, досмотрел сквозь них на огонек лампы.
— Что ты его так запустил? Ржавчина все воронение съела, и нагар такой, словно год не чистил.
— Мне и такое годится, не для охоты держу. Я уж и не упомню, когда из него стрелял.
— Покажи патроны! — потребовал Иван Алексеевич.
Булыга, кряхтя, поднялся с лавки, прошел за печку, долго рылся в каком-то ящике, гремя железками. Наконец принес четыре медных гильзы с тускло поблескивающими пулями «Жакан».
Иван Алексеевич взял патроны, покачал головой. Такие пули применяются только при охоте на крупного зверя. Зачем они сторожу?
— Все? Больше нету?
— Нету, нету, — торопливо ответил Булыга. — С позапрошлого года валяются.
— Что ж ты врешь? Совсем недавно из ружья стрелял. Смотри, нагар свежий.
— Выдь душа, с прошлого года в руки не брал. Должно, отпотели стволья, вот и мажется нагар.