Впрочем, веселы были и обе ее подруги – вся честная компания, оказывается, с самого обеда и до сих пор, вплоть до приезда ко мне, пила на квартире у Кондрата вино, закончив которое, перешла на коньяк. А закусывали, за неимением чего-либо более существенного, яблоками.
В верхней части улицы Танкистов, – в нашем городе есть и такая – около столовой № 6 мы притормаживаем, и 01-ая «старушка», поскрипывая всеми своими больными, склерозными железками, поворачивает направо, на грунтовую дорогу, спускается по ней к пресному озеру, катится по дамбе, затем сворачивает налево и въезжая на пляж, останавливается.
Все, мы на месте. С тех пор, как горисполком с целью искоренения в городе разврата, принялся за уничтожение двух прекрасных парков, расположенных в центре города, и, надо сказать, достаточно преуспел в этом деле, молодежная ночная жизнь сместилась сюда, к озеру, которое находилось все же несколько в стороне от города, хотя всего-навсего в двадцати минутах ходьбы от центра. Теперь по ночам здесь можно было встретить любителей поплавать, купающихся в озере почти круглосуточно; множество гуляющих и целующихся под луной пар; а в местах, чуть удаленных от пляжа, всегда можно было услышать вздохи-ахи и был риск споткнуться об чьи-то ноги, торчащие из-за кустиков.
Странно, но сегодня, когда мы вышли из машины и огляделись, несмотря на достаточно теплую ночь купающихся в озере мы не обнаружили, и даже влюбленных парочек поблизости не было; нас приветствовал лишь хор сверчков, чуть дальше, из высоких, более чем в рост человека камышей, ему вторило нестройное кваканье лягушек.
Игорь, явно не удовлетворенный этими звуками, вставил кассету в магнитофон, и мы тут же устроили вокруг машины то ли хоровод, то ли танец африканских аборигенов под музыку «Роллинг стоунз», ревущую из автомобильных динамиков.
Для того, чтобы гармонично вписаться в общий ритм, я опрокинул в себя полстакана коньяка, любезно поданного мне Кондратом – чуть вяжущая благодатная жидкость приятно щекотнула горло, пролилась внутрь, обожгла внутренности и весело побежала по жилам, взбадривая организм. Укусив теплое яблоко, услужливо протянутое Маринкиной рукой, я вдруг явственно ощутил себя участником известного библейского сюжета – искушение: я был Адамом, вкусившим яблоко; Маринка (а она была очень даже неплоха в образе Евы) – тоже откусывает от яблока; на роль змея-искусителя подходит Кондрат (вот только я не был уверен в том, что змей Адаму когда-либо наливал коньяк).
Вспомнив о своем задании, я хватаю Маринку за руку, и мы продолжаем танец уже вместе с ней словно старые знакомые, хотя до сегодняшнего дня я этой девушки и в глаза не видел.